Объединенных разными типами лексической грамматической. Материалы, похожие на работу «

Терминологический минимум : текст, лингвистика текста, теория текста, текстовая (речемыслительная) деятельность, информативность, когезия, сверхфразовое единство, предложение, абзац.

Термин «текст» в научных исследованиях последних лет принадлежит к числу самых дискутируемых: учитывая, что текст можно рассматривать с точки зрения заключенной в нем информации (текст - это прежде всего информационное единство); с точки зрения психологии его создания, как творческий акт автора, вызванный определенной целью (текст - это продукт речемыслительной деятельности субъекта); с позиций прагматических (текст - это материал для восприятия, интерпретации); наконец, можно характеризовать текст со стороны его структуры, речевой организации, стилистики.

Традиционно в лингвистике термином «текст» (лат. textus - ткань, сплетение, структура; связное изложение) обозначают не только записанный, зафиксированный так или иначе текст, но и любое кем-то созданное «речевое произведение» любой протяженности - от однословной реплики до целого рассказа, поэмы или книги.

Текст как явление языковой и экстралингвистической действительности представляет собой сложный феномен, выполняющий самые разнообразные функции: это средство коммуникации, способ хранения и передачи информации, отражение психической жизни индивида, продукт определенной исторической эпохи, форма существования культуры, отражение определенных социокультурных традиций и т.д.

При создании любого текста, безусловно, основополагающей является практическая деятельность людей (экстралингвистические факторы, которые определяют набор лингвистических средств, адекватных определенной сфере общения). Текст, демонстрируя употребление различных морфолого-синтаксических и лексико-грамматических конструкций в их естественном окружении, выступает в качестве образца речи (монологической и диалогической), тем самым служит основой для построения самостоятельного высказывания.

Лингвистическая теория текста своими корнями уходит в риторику и филологию. Текст является предметом изучения лингвистики текста. Лингвистика текста - это наука, которая изучает язык в действии, занимается поиском общих закономерностей употребления. Задача лингвистики текста - найти и построить систему грамматических категорий текста с содержательными и формальными единицами именно этой сферы. Отличается от структурного анализа текста, который строит перечень закономерностей на базе заданного материала (корпуса текстов), а лингвистка текста пытается найти текстообразующие закономерности присущие всем текстам.

В лингвистике текст обычно понимается как «связная последовательность, законченная и правильно оформленная» . При этом выделяется несколько аспектов исследования текста. Структурный анализ текста занимается проблемой структурной организации текста, проблемой выделения текстовых единиц и их особенностей. Функциональный или прагматический аспект рассматривает текстовые единицы в их функционировании в речи. Грамматика текста ориентируется на построение грамматически правильных единиц и исследование условий соблюдения кодовых норм. Стилистический аспект учитывает зависимость текстовых единиц от стиля, выявляя его характерные особенности. Существуют и другие, менее разработанные, аспекты исследования текста, заимствованные из логики, семиотики, философии, психологии, психолингвистики и др. наук.

Рассмотрим ряд наиболее часто встречающихся сегодня определений и пониманий текста:

1. Текст это:

• последовательность предложений, слов (в семиотике - знаков), построенная согласно правилам данного языка, данной знаковой системы и образующая сообщение.
• словесное произведение; в художественной литературе - законченное произведение либо его фрагмент, составленный из знаков естественного языка (слов) и сложных эстетических знаков (слагаемых поэтического языка, сюжета, композиции и т.д.).

2. Текст это:

3. Текст это:

4. Текст это:

10. Текст это:

Языковое выражение комплексной духовной деятельности или комплексного мышления;

То, что создается с целью дальнейшей передачи другим (коммуникации) или себе самому через некоторый промежуток времени;

• то, что создано на основе знания, которое приобретается в процессе обучения, социального и профессионального общения в определенный исторический период;
• то, что строится с помощью определенных языковых средств в устном или письменном виде как результат мыслительно-языковой деятельности при наличии определенной потребности, мотивации, намерения с учетом возможных условий восприятия.

Обобщая большинство определений понятия «текст», необходимо подчеркнуть зависимость содержания понятия от аспекта исследования:

• семиотически как вербальная знаковая система (Р. Якобсон, Ю. М. Лотман, Б. Я. Успенский и др.);
• дискурсивно в характеристиках междисциплинарных областей знания (Э. Бенвенист, Т. ван Дейк, ранний Р. Барт и др.);
• лингвистически в системе функциональных значимостей единиц языка (В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, В. П. Григорьев, Г. Я. Солганик, Л. А. Новиков, Н. А. Кожевников и др.);

Речедейственно в рамках прагматической ситуации (Дж. Остин, Дж. Серль, М. М. Бахтин, Н. Д. Арутюнова и др.);

• постструктуралистски в единстве сфер философского, литературоведческого, социолингвистического, исторического знания (Ж. Деррида и др.);
• деконструктивистски как анализ текста в понятиях «культурного интертекста» литературного, лингвистического, философско-антропологического характера (Ж. Делез, Ю. Кристева, Р. Барт и др.);
• нарратологически в рамках теории повествования как активного диалогического взаимодействия писателя и читателя (В. Пропп, В. Шкловский, Б. Эйхенбаум, М. М. Бахтин, П. Лаббок, Н. Фридман, Э. Лайбфрид, В. Фюгер и др.);
• психолингвистически как динамическая система речеобразования и его восприятия (Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, Н. И. Жинкин, Т. М. Дридзе, А. А. Леонтьев и др.);

Психофизиологически как многомерный феномен, реализующий психологию автора в определенной литературной форме языковыми средствами (Е. И. Диброва, Н. А. Семенова, С. И. Филиппова и др.) и т.д.

Кроме того, существует классификация интерпретации понятия «текст» по концепциям, в соответствии с которыми выделяют :

1. Концепции статического аспекта, отражающие результативно-статическое представление. Текст понимается как информация, отчужденная от отправителя, как та единственная форма, в которой язык дан нам в непосредственном наблюдении.
2. Концепции аспекта процессуальности текста, учитывающие способность языка к живому функционированию в речи.

3) Коммуникативные концепции, ориентирующиеся на акт коммуникации, предполагающий наличие отправителя и получателя.

4) Стратификационные концепции, рассматривающие текст как уровень языковой системы.

Таким образом, текст может рассматриваться как некая модель сложного законченного целого и как конкретная реализация данной модели в зависимости от задачи исследования.

Т. М. Николаева отмечает: «В современной трактовке текста главными становятся задачи коммуникации, обеспечивающей однозначное толкование единиц создаваемого текста». В этом случае текст трактуется как множество высказываний в их функции и соответственно как социокоммуникативная единица.

Следовательно, основной единицей речи, выражающей законченное высказывание, является текст. В основе конкретных текстов лежат общие принципы их построения, относящиеся к системе языка и к языковой компетенции автора. При этом текст является не только единицей речи, но и единицей языка. Основным языковым знаком служит текст, состоящий из конечного упорядоченного множества частичных знаков. Текст по своей природе конечен, следовательно, обозрим и системен.

В современной трактовке текста на первый план выдвигаются вопросы коммуникативного характера, т.е. задачи анализа условий рациональной (оправданной) коммуникации, обеспечивающей однозначное толкование единиц создаваемого текста.

Все существующее в настоящее время языковое многообразие является лишь отражением хранящихся в памяти и отраженных в сознании личности образов и образных систем. Образ, дополнительно наделенный моральным, этическим или эстетическим содержанием, приобретает в сознании носителей языка символическое значение.

Текст трактуется как множество высказываний в их функции и соответственно как социокоммуникативная единица. Являясь важнейшим элементом культуры любого общества, функционирующий в нем язык непосредственно влияет на происходящие в его «контексте» социальные процессы.

Известен целый ряд подобных попыток классификации текстов с целью выделения категорий, характеризующих сущность текста и позволяющих свести все многообразие текстов к конечному, обозримому множеству основных типов .

К наиболее значимым классификациям относят:

1. По характеру построения (от 1-го, 2-го или 3-го лица).
2. По характеру передачи чужой речи (прямая, косвенная, несобственно-прямая).
3. По участию в речи одного, двух или большего количества участников (монолог, диалог, полилог).
4. По функционально-смысловому назначению (функционально-смысловые типы речи: описание, повествование, рассуждение и др.).
5. По типу связи между предложениями (тексты с цепными связями, с параллельными, с присоединительными).
6. По функциям языка и на экстралингвистической основе выделяются функциональные стили - функционально-стилистическая типология текстов.

Э. Верлихом была предложена типология текстов в зависимости от структурных основ текста, то есть начальных структур, которые могут быть развернуты посредством последовательных «цепочек» (языковых средств, предложений) в текст.

текст

тип текста

форма текста

вариант формы текста

конкретный текст

Не менее важен и учет положений теории автопоэзиса или аутопоэза (эта теория была предложена двумя чилийскими нейробиологами Умберто Р. Матураной и Франциско Варелой; сам термин «автопоэзис» введен У.-Р. Матураной): определение жизни и одновременно смерти, в смысле завершения процесса производства и воспроизводства, характерных для аутопоэзической системы. Социальные системы - аутопоэзические системы, то есть системы, построенные так, что они способны при помощи компонентов, из которых состоят, производить и воспроизводить все, содержащееся в них, - процессы, структуры, элементы. Тогда смертью, или исчезновением системы, является именно завершение процесса производства и воспроизводства. Когда коммуникация не влечет за собой следующую коммуникацию, когда за вопросом не следует ответ, когда некий текст становится последним и т.д., значит, определенная система коммуникации пришла к своей последней точке.

Тем не менее в лингвистической традиции существует две устойчивых тенденции трактовки текста как линейной последовательности предложений и как иерархического образования, обладающего глубинной или глобальной связностью.

Попыткой объединения данных тенденций и описания текстовых единиц как состоящих из поверхностной и глубинной структур, является концепция Н. Хомского. Такое представление базируется на закреплении за поверхностной структурой предложения формального, грамматического плана, а за глубинной структурой - содержательного, смыслового: «предложение реализуется как физический сигнал, в мышлении образуется система суждений, выражающих значение предложения; этот физический сигнал и система суждений связываются формальными операциями», которые Н. Хомский называет трансформациями .

В рамках первой тенденции , рассматривающей текст как линейную последовательность предложений, главной характеристикой текста признается его связность, или когерентность, под которой понимается смысловая связь предложений. Это прежде всего грамматическая связность предложений. Семантическая, логическая и др. связность осуществляется на когнитивной уровне и, следовательно, представляет глубинные структуры текста, что соотносится с такой его характеристикой, как целостность.

Вторая тенденция представлена исследованиями в рамках лингвистики текста. Ее представители Р. Харвег, Т. ван Дейк, В. Кинч и др., говоря о целостности текста, о глобальной связности дискурса («связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами»), отмечают, что она обеспечивается его макроструктурой, под которой понимается концептуальное глобальное значение, приписываемое дискурсу . Т. ван Дейк приводит следующий пример глобальной связности дискурса жанра новостей: «Если мы говорим, что текст новостей посвящен нападению США на Ливию, мы соотносим это сообщение... со всем текстом как целым... Сценарии позволяют сводить последовательности пропозиций, подобно U.S. planes flew to Libya. They bombed the harbor of BenghasL/Самолеты США совершили налет на Ливию. Они бомбили порт Бенгази..., к такой макропропозиции, или топику, как: The U.S. attacked Libya - США напали на Ливию, потому что мы знаем, что нападение может быть совершено с помощью самолетов, что обычно самолеты могут летать и сбрасывать бомбы, что сбрасывание бомб является одним из способов нападения. Обладая одним и тем же сценарии, военно-воздушного нападения, мы в состоянии понять газетное сообщение о таком нападении и приписать им глобальную связность или глобальный топик, или тему». В отличие от локальной «связности, которая «определена в терминах отношений между пропозициями, выраженными соседствующими предложениями», глобальная связность (глобальная когерентность, целостность) «имеет более общую природу и характеризует дискурс в целом».

Существует мнение, что текст обладает еще одним свойством - интегративностью . Эта точка зрения основана на системно-структурном рассмотрении текста. Илья Романович Гальперин (1905-1984) указывает, что интеграция обеспечивает «осмысление содержательно-фактуальной информации, подводя читателя к раскрытию информации содержательно-концептуальной». Именно такая содержательно-концептуальная информация, «частично содержащаяся в отдельных отрезках текста» является основным условием процесса интеграции. Интеграция признается одновременно и процессом, и результатом. «Связывая отдельные сверхфразовые единства (абзацы, главы, главки и пр.) в единое целое, она нейтрализует относительную автосемантию этих частей и подчиняет их общему содержанию произведения. Интеграция - неотъемлемая категория текста и задана самой его системой».

И. Р. Гальперин разделяет когезию и интеграцию , так как они различны с точки зрения формы и средств выражения. «Когезия - это формы связи - грамматические, семантические, лексические - между отдельными частями текста, определяющие переход от одного конкретно-вариативного членения текста к другому». Интеграция же - «это объединение всех частей текста в целях достижения его целостности». Подводя итог, исследователь отмечает, что когезия - категория логического плана, реализующаяся в синтагматическом разрезе, а интеграция - психологического, отражающая парадигматические связи.

И. Р. Гальперин приводит пример, характеризующий, по его мнению, сущность интеграции, используя перечисление всех оборотов, с которых начинаются абзацы одной из научных статей: «Первая позиция..., из соблюдения принципа... возникла необходимость..., Верно, что..., Это значит, что..., связи с этим следует..., Из этого следует..., Нам кажется также...». Данный пример показывает, что акцентируется прежде всего формальная связь частей текста, а именно абзацев, не имеющая отношение к глобальной связности или целостности текста.

И. Р. Гальперин также рассматривает проблему соотношения интеграции и завершенности текста. Отрицая мысль о том, что текст не может иметь завершенности, исследователь утверждает, что картина мира, обладая свойством динамичности, может быть воспринята дискретно, для чего требуется абстрагирование от процесса и сосредоточение внимания на рассмотрении отрезка «движения во всех его характерных особенностях, его формах, его связях, направленности его составляющих».

Рассматривая лингвистический аспект изучения текста, необходимо представить тенденции выделения сущностных характеристик текста и поставить проблему структурной организации текста, т.е. проблему выделения его единиц.

Каждый текст строится по принципу введения семантически и синтаксически завершенных структур низшего уровня в структуры более высокого уровня. Вопрос о структурных единицах текста в настоящее время не решен. Ими могут быть сложное синтаксическое целое, сверхфразовое единство, строфа, абзац и др.

Сверхфразовое единство (сложное синтаксическое целое, микротекст, период ) определяется следующим образом: «отрезок речи в форме последовательности двух или более самостоятельных предложений, объединенных общностью темы в смысловые блоки» . Сверхфразовое единство состоит из вопроса и ответа, посылки и вывода, описания того или иного предмета, краткого объявления, газетной заметки, телеграммы, цитаты и т.д. По мнению исследователей, выделяющих сверхфразовое единство, это позволяет осуществить переход от синтаксиса предложения к синтаксису целого текста.

Примером может служить портретное описание персонажа в художественном тексте: «Сестры были похожи друг на дружку, но откровенная бульдожья тяжеловатость лица старшей была у Вани только чуть-чуть намечена, и была иначе, и как бы придавала значительность и своеродность общей красоте ее лица. Похожи у сестер были и глаза, черно-карие, слегка асимметричные, слегка раскосые, с забавными складками на темных веках. У Вани глаза были еще бархатнее и, в отличие от сестриных, несколько близоруки, точно их красота делала их не совсем пригодными для употребления. Обе были темноволосы и носили одинаковые прически, - пробор посередине и большой, плотный узел низко на затылке. Но у старшей волосы не лежали с такой небесной гладкостью, лишены были драгоценного отлива...» (В. Набоков). Для портретного описания характерна концентрация атрибутивных и адвербиальных конструкций (бульдожья тяжеловатость лица, черно-карие, слегка асимметричные, слегка раскосые глаза); характерно преобладание однотипной коммуникативной структуры предложения: данное - новое; единый временной план описания: имперфект: употребление в качестве сказуемых глаголов статики и состояния (быть, походить, лежать, придавать); преобладание существительных конкретно-предметной семантики и употребление их в прямом номинативном значении (сестра, лицо, глаза, прическа, волосы); преимущественное употребление параллельной связи между предложениями и т.д.

Одни исследователи рассматривают сверхфразовое единство как речевую единицу, объединяющую несколько предложений, другие - как фрагмент текста, объединяющий единицы иного уровня, чем предложение. В выделении сверхфразового единства как структурной единицы текста обнаруживается противоречие, ибо в утверждении таких признаков, как общность темы и объединенность в смысловые блоки, усматривается смысловой, логический подход к данному образованию. Связывание же сверхфразового единства с прагматической установкой текста позволяет говорить о функциональном подходе. Ввиду этого не продуктивно ограничение изучения сверхфразового единства системно-структурным аспектом.

Абзац также признается единицей текста. В истории лингвистики абзац считали то синтаксической, то стилистической, то логической категорией, не связанной с языковой формой.

Так, на основании того, что главная функция абзаца определяется «потребностью выделения, смыслового подчеркивания» . Л. М. Лосева считает данную категорию не синтаксической, а семантико-стилистической. Кроме того, подчеркивается отсутствие у абзаца его грамматической формы; в этой функции могут выступать различные синтаксические единицы речи.

Несмотря на разночтения в выделении единицы текста, всеми лингвистами минимальной самостоятельной единицей традиционно признается предложение , которое в широком смысле представляет собой) «любое - от развернутого синтаксического построения (в письменном тексте от точки до точки) до отдельного слова или словоформы - высказывание (фраза), являющееся сообщением о чем-либо и рассчитанное на слуховое (в произнесении) или зрительное (на письме) восприятие» .

О собственно лингвистическом анализе текста можно говорить только применительно к предложению. Обладая специфическими категориями предикативности и модальности, оно отличается ото всех других языковых единиц языка, но не выходит за рамки рассмотрения текста с системно-структурных позиций.

Однако системно-структурное рассмотрение целого текста и его частей не исчерпывает существенных признаков текста как целого, так как текст не характеризуется исключительно грамматической структурой: способы представления связности, целостности, единства текста могут быть различными по своей природе, не только грамматическими, но и семантическими, логическими, психологическими.

Рассматривая текст как деятельностную категорию, т.е. как процесс и результат деятельности индивида, очевидной становится нерелевантность выделения многочисленных аспектов изучения текста. Текст как репрезентация концептуальной системы средствами языковой конвенционально-знаковой системы неизбежно фиксирует связи и отношения различной природы: семантические, смысловые, логические, психические, ассоциативные, эмоциональные и т.д. Актуализация в концептуальной системе индивида любого вида отношений с помощью текста ведет к актуализации всех остальных видов отношений. Поэтому сущность текста заключается в фиксации смысловой, концептуальной целостности представляемой информации.

Литература

1. Ван Дейк Т. А. Язык, познание, коммуникация. - М., 1989.
2. Гальперин И. Р. Интеграция и завершенность текста // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. - 1980. - № 6. - С. 512-520.
3. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. - М., 1981.
4. Домашнев А. И. и др. Интерпретация художественного текста. - М., 1989.
5. Кожина М. Н. Стилистика текста в аспекте коммуникативной теории языка // Стилистика текста в коммуникативном аспекте. - Пермь, 1987. - С. 4-23.
6. Колшанский Г. В. От предложения к тексту // Сущность, развитие и функции языка. - М., 1987. - С. 6-18.
7. Левковская Н. А. В чем различие между сверхфразовым единством и абзацем // Филологические науки. - 1980. - № 1.
8. Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990.
9. Лосева Л. М. К изучению межфразовой связи // Русский язык в школе. - 1967. - № 1. - С. 89-94.
10. Лукин В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. - М., 1999.
11. Маслов П. А. Проблемы лингвистического анализа связного текста. - Таллин, 1975.
12. Москальская О. И. Грамматика текста. - М., 1981.
13. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. Лингвистика текста. - М., 1978.
14. Одинцов В. В. Стилистика текста. - М., 1980.
15. Потапова Р. К. Речь: коммуникация, информация, кибернетика. - М., 2010.
16. Солганик Г. Я. Стилистика текста. - М., 1997.
17. Тураева 3. Я. Лингвистика текста (Текст: структура и семантика). - М., 2009.
18. Фридман Л. Г. Грамматические проблемы лингвистики текста. - Л., 1979.
19. Хомский Н. Язык и мышление. - М., 1972.

Задания для самостоятельной работы

Задание 1. Проанализируйте определения текста и выявите подход к изучению текста и сущностные характеристики текста.

Так, Н. С. Валгина рассматривает текст как динамическую единицу высшего порядка, как речевое произведение, обладающее признаками связности и цельности - в информационном, структурном и коммуникативном плане.

Согласно определению И. Р. Гальперина, «текст - это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную направленность и прагматическую установку».

И. Р. Гальперин определяет текст следующим образом: «это письменное сообщение, объективированное в виде письменного документа, состоящее из ряда высказываний, объединенных разными типами лексической, грамматической и логической связи, имеющее определенный моральный характер, прагматическую установку и соответственно литературно обработанное».

По мнению Л. П. Водясовой, текст - это достаточно сложное, многообразное и в то же время весьма интересное явление, представляющее собой «единство, объединенное коммуникативной целостностью, смысловой завершенностью, логической, семантической и грамматической связями».

Текст - обычно более значительная единица и описывается с нескольких точек зрения: 1. В тексте выделяются макро- и микротемы, макро- и микроремы. 2. Прослеживаются содержательные, языковые и неязыковые скрепы-коннекторы, связанные с пятью глобальными категориями. 3. Для правильного структурирования текста, направленного на стремление облегчить восприятие собеседником его явных и неявных смыслов, важно выделение трех частей его модели. 4. В тексте представлено несколько типов информации, выраженных как средствами грамматики, лексики, семантики, прагматики сообщения, так и неявными способами: предтекстовой информацией (пресуппозицией), надлинеарной, притекстовой, подтекстовой. Наблюдение за ними позволяет увидеть «язык в действии».

С точки зрения объема текст обычно приравнивают к цельному произведению, которое, в свою очередь, может члениться на более мелкие структурно-смысловые части: сложные синтаксические целые (ССЦ) - термин Н. С. Поспелова. Их также называют сверхфразовыми единствами (СФЕ) - термин Л. А. Булаховского. К структурно-смысловым частям текста относятся Зачин, Развертка, Концовка, а также блоки разного типа, диалогические единства, высказывания.

Текст содержит и структурно-прагматические части, важные для более удобного оформления сообщения автором: главы, параграфы, абзацы. Отметим, что ССЦ может иметь один или несколько абзацев. Небольшие по объему произведения: стихотворения, маленькие новеллы (например, новелла И. А. Бунина, занимающая полстраницы, - «Ночь»), являясь текстом, могут быть равными одному ССЦ и члениться на его части и высказывания.

Итак, текст , как и высказывание, реализуется в процессе коммуникации, но под термином «текст» нами понимается и отдельное высказывание, и сложное синтаксическое целое (ССЦ), и завершенное произведение. Высказывание скорее сближается с предложением .

Единицы текста и единицы анализа текста - понятия разные. Под единицами текста условимся понимать составляющие его элементы в диалектическом единстве их формы и содержания, соответствующие определенным уровням его организации, связанным иерархическими отношениями; единицами анализа текста - условно выделяемые части текста любой длины, определяемые аспектом исследования, его целями и задачами.

Не исключено совпадение единиц текста и единиц анализа текста. Так, строка и строфа одним исследователем отнесены к «речевым текстовым единицам» (Чернухина), другим - к единицам анализа (Купина); абзац рассматривается И. Р. Гальпериным как единица текста, а Н. А. Купиной - как единица анализа текста.

Теория текстового членения находится в стадии разработки. <…>

Благодаря широкому распространению узкой трактовки текста чаще в качестве его единиц рассматривают высказывание (А. А. Шахматов, Г. В. Колшанский и др.) или предложение (Г. Я. Солганик). Наряду с этим среди текстовых единиц называют сверхфразовое единство (И. Р. Гальперин, Т. М. Николаева, О. И. Москальская и др.), абзац (С. Г. Ильенко), сложное синтаксическое целое (И. Р. Гальперин, Н. Д. Зарубина, Г. А. Золотова, Л. М. Лосева, С. Г. Ильенко, О. И. Москальская и др.).

В качестве «промежуточных звеньев единиц» Г. Я. Солганик выделяет прозаическую строфу, фрагмент (он трактуется как «крупная семантико-синтаксическая, речевая единица»), главу, часть . Г. А. Золотова рассматривает речевые блоки изобразительного и информативного регистров как конститутивные единицы текста. <…>

Все рассмотренные точки зрения объединяет стремление придать единице текста большую коммуникативную определенность, а некоторые выражают стремление исследователей назвать в качестве единицы текста ту, которая отражает в миниатюре его основные свойства. В этом плане понятно широко распространенное признание сложного синтаксического целого в качестве основной единицы текста, так как оно имеет целостность, связность, относительную смысловую законченность .

Задание 2. Какая из приведенных групп предложений может быть преобразована в текст и почему? Составьте текст, выбрав нужную последовательность предложений.

1. И только одно посещение к одному племени в год - чтобы аутентичная культура дикарей не пала под давлением благ цивилизации.
2. Никаких костюмированных шоу - только настоящие пигмейские племена дани, комбаи, короваи, яли, асматы, эипомек, раскрашенные натуральными красками, одетые в юбки из листьев.
3. Правительство Индонезии очень редко выдает разрешения для посещения диких племен Новой Гвинеи.
4. Для осуществления мечты нужно присоединиться к целой команде сорвиголов.
5. Самостоятельно исследовать эти районы невозможно, но помогающие племенам христианские миссии берут на борт несколько экспедиций в год.

1. Один из автомобилей, за рулем которого находился дебютант гонки Кайл Ларсон, оказался в воздухе и врезался в забор, отгораживающий трассу от зрителей.
2. Передняя часть автомобиля была уничтожена, а ее обломки упали на зрителей.
3. Автомобиль гонщицы врезался в припаркованный на аэродроме грузовик.
4. Несколько машин столкнулись на финишном круге, после того, как шедший первым Рейган Смит попытался блокировать действующего чемпиона Sprint Cup Series Брэда Кезеловски.

Становится общепризнанным, что высшей и наиболее независимой единицей языка является не предложение, а текст. Лингвистика текста, развивавшаяся первоначально как раздел синтаксиса, затем как самостоятельная, но достаточно обособленная от других наук область лингвистики, вошла в общий круг лингвистических и нелингвистических наук, изучающих текст: текст становится объектом изучения всех этих дисциплин. Именно связь лингвистики текста с данным кругом наук и превращение текста в интердисциплинарный объект изучения определяет новое понимание текста и новый подход к тексту.

В последние десятилетия двадцатого века возникает вопрос о статусе текста, об отношении его к языку и речи, о возможности включения его в перечень единиц языка и признания за ним функции языкового знака. Ранее аналогичные вопросы получили решение применительно к предложению. Такие отрасли языкознания, как теория коммуникации, социолингвистика, психолингвистика, лингвистическая прагматика, функциональная стилистика, а также такие направления, как теория речевых актов, теория референции, теория деятельности, по-новому ориентирующие и лингвистику текста, начинают рассматривать текст не как готовый продукт речевой деятельности, но как процесс, как язык в действии, как составную часть общественной практики. Новые аспекты изучения, несомненно, обогащают понимание текста, рассматривая его в широком контексте коммуникации, социальной деятельности. Но они ни в коей мере не отменяют лингвистический (системный, языковой) подход к тексту.

В применении к текстам должно различать единицу системы языка (текстему, потенциальный текст, эмический текст) и актуальный, конкретно произносимый или написанный (этический) текст. Такому решению вопроса способствовали и интенсивные исследования в области структуры текста. Был сформулирован принцип когерентности, описаны явления лексической и грамматической когезии, выявлены основные схемы тема-рематического движения в тексте, выработаны принципы делимитации текстовых единств. Все это позволило увидеть в сложном синтаксическом целом-тексте синтаксическую единицу, четко делимитированную, имеющую собственную внутреннюю структуру, представляющую собой моделируемую единицу языка.

Естественно признать номинативную функцию и за текстом, а, следовательно, признать и его знаковую природу. Устанавливая иерархию языковых знаков, ученые подчеркивают, что основным и первичным языковым знаком служит текст, состоящий из конечного упорядоченного множества частичных знаков. Лингвистическая концепция языкового знака исходит из той исконной формы, в которой существуют языковые знаки: они существуют как тексты, т.е. конечные, упорядоченные множества организованных в текст частичных знаков различного рода и значения.

Лингвистические закономерности, несомненно, действуют в тексте, составляют важнейшую сторону его организации. Язык диктует не только правила построения словосочетаний и предложений, но и правила порождения текстов. В противном случае носители языка оказались бы неспособны создавать элементарные сообщения (тексты). По справедливому предположению Т.А. Ван Дейка, «в «языковой способности» (компетентности) существуют правила и условия для продуцирования и восприятия текстов». (Ван Дейк, 1989, 162).

«…За каждым текстом, - пишет М. Бахтин, - стоит система языка. В тексте ей соответствует все повторенное и воспроизведенное и повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста (данность). Но одновременно каждый текст (как высказывание) является чем-то индивидуальным, единственным и неповторимым, и в этом весь смысл его (его замысел, ради чего он создан). Это то в нем, что имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории. По отношению к этому моменту все повторимое и воспроизводимое оказывается материалом и средством. Это в какой-то мере выходит за пределы лингвистики и филологии. Этот второй момент (полюс) присущ самому тексту, но раскрывается только в ситуации и в цепи текстов (в речевом общении данной области)» (Бахтин, 1976, 147).

Текст, являясь центральным понятием языка, синтезирует все его уровни. Термин «текст» завоевал себе право быть наиболее обобщенным выражением крупных, законченных речевых произведений. Л.А. Киселева, развивая точку зрения Ф. Данеша и К. Гаузенбласа в понимании структуры целого с иерархией частей и асимметричным отношением между единицами разных уровней структуры, относит текст к четвертому, высшему ярусу, который, по ее мнению, «составляет семантически и структурно законченное целое». Текст определяется ею как «целостная, сложная структура и система, качественно (не только количественно) новое единство, обусловленное его общим целевым назначением, которому подчиняются частные цели единиц низших ярусов, и единой структурной и семантической организацией, семантико-структурной основой, с которой взаимодействуют единицы низших ярусов» (Киселева, 1971, 53).

Рассматривая различные по объему, содержанию и стилю виды текстов, И.Р. Гальперин заключает: «Текст - это сообщение, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, состоящее из ряда особых единств, объединенных разными типами лексической, грамматической и логической связи, и имеющее определенный модальный характер и прагматическую установку» (Гальперин, 1974, 72). Наиболее существенными и определяющими само понятие «текст» грамматическими категориями им признаются следующие: обусловленность, последовательность, континуум, интегративность, ретроспективность, переакцентуация, зависимость / независимость отрезков текста, особый тип предикативности, информативность, прагматика, глубина (подтекст) (Гальперин, 1977, 526).

В настоящее время в лингвистике термин «текст» употребляется для обозначения двух различных единиц, часто без последовательного их разграничения. Под «текстом» понимается, с одной стороны, любое высказывание, состоящее из одного или нескольких предложений, несущее в себе по замыслу говорящего законченный смысл, а, с другой стороны, такое речевое произведение, как повесть, роман, газетная или журнальная статья, научная монография, документы различного рода и т.п. В качестве текстов рассматриваются также части целого речевого произведения - главы, параграфы, абзацы.

Объединяются все эти столь разнообразные речевые произведения и их относительно законченные части прежде всего на основе критерия смыслового единства и функционального критерия коммуникативной значимости. Критерий смыслового единства можно применить и к однословному предложению-высказыванию, например, «Земля!», и к цепочке предложений внутри целого произведения, объединённых единством темы, т.е. к сверхфразовому единству, и к произведению самого большого объёма, если понимать под смысловым единством целого произведения «общий смысл» произведения, его основную идею. Точно также применим и к однословному предложению, и к сложному синтаксическому целому, и к целому литературному произведению или научному труду функциональный критерий коммуникативной значимости. Наконец, их объединяет и то, что формальные средства, структурирующие цепочку предложений как сложное синтаксическое целое (проформы, лексические повторы, единство временного и модального плана и др.), прослеживаются также и на больших отрезках текста, состоящих из ряда сложных синтаксических целых, часто на целых главах произведения или же на всём произведении (повести, рассказе, газетной или научной статье), создавая две разновидности связей в тексте - контактные и дистантные связи.

Таким образом, лингвистический (с точки зрения системы языка) подход к тексту сохраняет свою актуальность, и ему вполне «по силам» изучать и микротексты (цепочки, содружества предложений), и целостные речевые произведения (макротексты), но в соответствии со своими методами и возможностями.

В настоящее время в лингвистической литературе существует большое количество определений текста. Авторы обычно отмечают тот или иной интересующий их аспект. Обычно выделяют следующие: коммуникативный, номинативный, структурный, модальный. Наиболее существенным оказывается выделение двух: «внутреннего», содержательного, и «внешнего» - аспекта выражения содержания, передаваемого текстом. Что касается понятия содержания, смысла текста, то оно является исходным, неопределимым понятием. Однако ученые все более смело «вторгаются» и в эту область, расчленяя понятие «смысла» на его составляющие компоненты и определяя их на разном уровне различными способами. Более или менее ясно, что следует считать коммуникативным компонентом смысла, а что - модальным его компонентом.

Коммуникативный аспект текста. Любой связный текст имеет коммуникативную установку на определенного адресата, каждый текст в коммуникативном аспекте воплощает в себе определенную цель коммуникации. С этой точки зрения выделяют три типа текста: собственно сообщение (повествование), сообщение-запрос, сообщение-приказание. К коммуникативному аспекту текста, по мнению М.И. Откупщиковой, можно отнести и актуальное членение предложения (Откупщикова, 1982, 129).

Любой связный текст имеет свой модальный аспект, так как у любого текста есть автор, определяющий модальную оценку высказывания: безусловную уверенность, сомнение, неуверенность в достоверности сообщения и т.д. (градаций модальной оценки в языке существует очень много). Структурный аспект. Каждый текст характеризуется наличием определенной структурной организованности. Анализ структуры текста показывает, что за каждым текстом с конкретным содержательным наполнением стоит отвлеченный образец, который по аналогии со структурной схемой предложения может быть назван структурной схемой текста.

Конечно, названные (и возможные иные) аспекты определения феномена «текст» следует рассматривать как взаимодополняющие друг друга: только все вместе они дают наиболее полное представление об объекте.

Другим вопросом, связанным с исследованиями структуры текста, является вопрос о том, на какие единицы членится текст и как их следует называть, сколько уровней членения текста, какая единица членения текста должна быть признана элементарной. Факт членения текста на разноуровневые единицы общепризнан. Общепризнанным является также мнение о том, что элементарной единицей членения текста следует признать предложение. Разногласия среди лингвистов вызывают единицы более высоких уровней членения текста. Термины: текстема, сверхфразовое единство, абзац, прозаическая строфа, период давно используются в текстологии, но до сих пор не получили четкого определения и в разных направлениях трактуются по-разному.

В композиционном плане текст состоит из определенных содержательных частей, представляющих собой элементы композиции. Можно назвать эти содержательные части текстемами. Если в качестве примера взять какую-либо монографию, то в ней текстемами будут выступать введение, главы, заключение. Текстемы делятся на более мелкие единицы. Именно единицы этого уровня членения текста вызывают у лингвистов большинство споров. Одни называют их СФЕ (ССЦ), другие - абзацами, прозаическими строфами, периодами. Как правило, единицы этого уровня членения выступают в качестве наиболее крупного «строительного блока» текстемы или целого текста, если последний состоит из одной текстемы. Они строятся по определенным структурным схемам.

Рассмотривая проблему определения текста в лингвистической литературе, приходится сталкиваться с разными подходами к самой единице у разных исследователей. В ряде определений внимание исследователей направлено на семантическую сущность текста. Р. Харверг в своей фундаментальной монографии дает структурное определение текста: «Текст - это последовательность языковых единиц, построенная при помощи непрерывной цепочки» (Харверг, 1968, 48), понимаемой автором как цепочка замещений (субституций) в широком смысле слова. В ряде определений внимание исследователя направлено на аспект продуцирования текста: «В самом общем виде текст можно определить, как продукт речемыслительной деятельности людей, возникающий в процессе познания окружающей действительности, в процессе непосредственной коммуникации» (Абрамов, 1974, 3). М. Пфютце рассматривает текст как «определенную в функционально-смысловом отношении упорядоченную группу предложений или аналогов, предстающих благодаря семантическим и функциональным взаимоотношениям элементов как законченное смысловое единство» (Пфютце, 1978, 234).

Другие исследователи считают, что подобное смысловое единство обусловливается единством референции (анафорические и катафорические связи), лексическим единством, единством коммуникативной перспективы (рема-тематическим членением последовательного ряда предложений), временным единством. Большое внимание уделяется основанной на семантической эквивалентности изотопии текста (парной или цепной). В этом случае единство текста обусловливается взаимосвязью текстем, представляющейся как многократное воспроизводство значения в одинаковых или близких смысловых единицах, причем изотопия возникает благодаря рекурренции семантически эквивалентных элементов.

Обязательный атрибут текста - организованность этих единиц. Имея это в виду, иногда вместо термина «текст» употребляется термин «правильный текст». Таким образом, текст есть некоторая «организованная» последовательность цепочек слов, предложений или других единиц текста» (Пробст, 1979, 7).

Авторы Грамматики-80 дают следующее определение текста: «Организованный на основе языковых связей и отношений отрезок речи, содержательно объединяющий синтаксические единицы в некое целое, называется текстом» (Русская грамматика, 1982, 83).

Г.В. Колшанский подчеркивает особую значимость коммуникативных параметров текста, которые связаны с исследованием их «информативной, следовательно смысловой, стороны» (Колшанский, 1978, 27). Развивая эту точку зрения, ученый определяет текст как «единицу коммуникации», т.е. речевую единицу.

С точки зрения статуса текста в языковой системе на сегодняшний день существует ряд определений текста. Приведём некоторые из них.

«Любая последовательность предложений, организованная во времени или пространстве таким образом, что предполагает целое, будет считаться текстом» (Кох, 1978, 162).

«Текст - это упорядоченная последовательность морфем, состоящая минимально из двух морфем, максимальный же её состав не ограничен» (Вайнрих, 1978, 373).

«Текст - это множество высказываний в их функции и - соответственно - социокоммуникативная реализация текстуальности» (Шмидт, 1978, 89).

Под текстом понимается «любой конечный отрезок речи, представляющий собой некоторое единство с точки зрения содержания, передаваемый со вторичными коммуникативными целями и имеющий соответствующую этим целям внутреннюю организацию, причём связанный с иными культурными факторами, нежели те, которые относятся к собственно языку» (Барт, 1978, 443-444).

«Текст как единица языка может быть определён как то общее, что лежит в основе отдельных конкретных текстов, то есть, так сказать, схемы построения или «формулы строения» текста (или текстов разных типов)» (Бархударов, 1974, 40).

«Связный текст понимается обычно как некоторая (законченная) последовательность предложений, связанных по смыслу друг с другом в рамках общего замысла автора» (Николаева, 1978, 6).

Этот вопрос обычно рассматривается в лингвистиче­ской литературе в широком плане. Отношение логиче­ских и грамматических категорий и взаимоотношение<355> суждения и предложения чаще всего исследуются как единая проблема 5 9 . Представляется более целесообраз­ным, однако, рассматривать их раздельно, так как меж­ду ними существует известное различие. Достаточно указать на тот факт, что в проблеме отношений сужде­ния и предложения в отличие от проблемы взаимоотно­шения логических и грамматических категорий мы имеем дело с комплексными, сложными образованиями, которые на первый план научного исследования, естественно, выдвигают вопрос о законах их построения и соотносимости этих законов.

В общем комплексе вопросов, связанных с почти безграничной проблемой языка и мышления, последова­тельнее сначала заняться выяснением взаимоотношений логических и грамматических категорий. Здесь необхо­димы, однако, сначала некоторые уточнения.

Этот вопрос, может быть, правильнее следовало бы формулировать несколько иным образом и говорить о взаимоотношении логических понятий и грамматических значений. Во всяком случае именно понятие и значение должны быть исходными пунктами исследова­ния. Так же как и понятия, грамматические значения могут быть очень разнообразными, и говорить, как это часто делают, что они выражают лишь отношения, было бы неправомерно. М. И. Стеблин-Каменский справедливо замечает, что грамматические значения разнообразны «прежде всего по своему содержанию. Значение падежа, например, - одно из наиболее распространенных грам­матических значений - имеет своим содержанием то или иное отношение между словами или, точнее, между тем, что обозначает слово, стоящее в данном падеже, и тем, что обозначает другое слово. Другие грамматические значения имеют своим содержанием совсем другие отношения. Залог, например, выражает определенные отношения действия к его субъекту или объекту, тогда как наклонение выражает определенные отношения дей­ствия к действительности. Грамматическое значение, которое называется «определенностью» и «неопределенно­стью» существительного, имеет своим содержанием из­вестное отношение между значением слова и действи<356>тельностью. Еще более сложное отношение, очень услов­но определяемое как «предметность в грамматическом смысле слова» и т. п., является содержанием значения существительного как части речи. Сомнительно, впрочем, можно ли в последнем случае говорить об отношении в собственном смысле, т. е. связи между двумя величина­ми, По-видимому, грамматическое значение вовсе не обязательно имеет своим содержанием то или иное отноше­ние в собственном смысле. Так, глагольный вид выража­ет, очевидно, не отношение или связь между двумя величинами, а некоторый присущий действию признак (мгновенность, законченность и т. д.). Точно так же и число существительного выражает в сущности не отношение, а некоторый присущий предметам признак (множественность)» 6 0 . Специально различным видам грамматиче­ских значений посвящена интересная работа И. П. Ива­новой 6 1 , в которой всесторонне рассматривается этот вопрос.

Но при всех своих возможных различиях граммати­ческие значения обладают общим качеством, отделяю­щим их от лексических значений. В плане чисто лингвистическом это различие заключается в их функциях и в способах выражения средствами грамматической струк­туры языка. Выражение грамматических значений опре­деленными показателями, имеющими в языке систематический характер, превращает их в грамматические ка­тегории. Академическая «Грамматика русского языка» определяет грамматическую категорию следующим об­разом: «Общие понятия грамматики, определяющие характер или тип строя языка и находящие свое выраже­ние в изменении слов и в сочетании слов в предложе­ниях, обычно называются грамматическими категориями» 6 2 . Несомненно, более удачное и более точное опре­деление грамматической категории дается в упомянутой работе И. П. Ивановой: «Понятие грамматической фор­мы включает два обязательных элемента: грамматиче­ское значение и грамматический показатель. Граммати<357>ческое значение, выраженное постоянным, закрепленным за ним формальным показателем, является необходимым элементом грамматической формы. Совокупность форм, передающих однородное грамматическое значение, составляет грамматическую категорию» 6 3 .

В вопросе об отношениях грамматических категорий (грамматических значений) и логических понятий мож­но обнаружить резко противоположные мнения. Одну точку зрения, пожалуй, с наибольшей точностью выска­зал английский философ, историк и экономист Стюарт Милль. «Задумаемся на мгновение над тем, что такое грамматика, - пишет он. - Это наиболее элементарная часть логики. Это начало анализа процесса мышления. Принципы и правила грамматики - средства, с помощью которых формы языка приспособляются к уни­версальным формам мышления. Различия между разными частями речи, между падежами имен, наклонениями и временами глаголов, функциями частиц являются раз­личиями мысли, а не просто слов... Структура всякого предложения есть урок логики» 6 4 . Не следует думать, что логицизм в грамматике умер вместе с К. Беккером или Ф. И. Буслаевым. Он всегда проявлялся в той или иной форме и достаточно активно дает себя знать и в наши дни. Для примера можно привести попытку упорядочения грамматики на логической основе, сделанную датским языковедом Вигго Брёндалем. Он исходит из четырех частей речи, выделенных Аристотелем, отрицая последующие классификации и, в частности, даже те, ко­торые были сделаны александрийцами и римскими грамматиками. Эти четыре части речи он именует новыми именами:relatum(R),descriptum(D),descriptor(d) иrelator(r). Когда между всяким соотносимым элемен­том устанавливается отношение и когда каждый опреде­ляемый элемент определен, т. е. когда налицо полный комплект указанных частей речи -RDrd, тогда предло<358> жение можно считать законченным. Между четырьмя ча­стями речи и логическими категориями у Брёндаля наличествует строгое соответствие: языковойrelatumсоответствует логической категории субстанции и находит свое наиболее полное выражение в именах собственных;descriptumсоответствует количеству и получает свое чистое выражение в числительных;descriptorотождествляется с качеством и в чистом виде представлен в наре­чиях; наконец,relatorравнозначен отношению и свое чистое выражение находит в предлогах. Таким образом, имена собственные, числительные, наречия и предлоги являются первичными частями речи всех языков мира 6 5 . Иное воплощение получает логический принцип в трудах А. Сэше, который связывает части речи с реальными ка­тегориями внешнего мира через посредство представле­ний 6 6 . В своем капитальном труде Ф. Брюно стремится, как он сам говорит, к «методическому определению фактов мышления, рассматриваемых и классифицируемых с точки зрения их отношения к языку, а также установлению средств выражения, соответствующих этим фак­там мышления» 6 7 . Этими именами, конечно, далеко не исчерпывается список лингвистов, в том или ином виде опирающихся на логический принцип истолкования грам­матических категорий.

Другие языковеды занимают диаметрально противо­положную позицию в этом вопросе. «Языковые и логи­ческие категории, - пишет, например, Г. Штейнталь, - являются несовместимыми понятиями, они соотносятся друг с другом так же, как понятия круга и красного» 6 8 . В другом своем труде он говорит: «Универсальная (ло­гическая) грамматика не более постижима, чем универ­сальная форма политической конституции или религии, универсальное растение или универсальная форма жи­вотного; единственное, что должно нас занимать, - это определение того, какие категории в действительности существуют в языке, не исходя при этом из готовых си<359>стем категорий» 6 9 . И Мадвиг всячески подчеркивал, что «грамматические категории не имеют ничего общего с реальными отношениями вещей как таковых» 7 0 . Эта точка зрения также имеет своих представителей в со­временной лингвистике, и даже в большей степени, чем логистическое направление. К ней, по сути говоря, примыкают все представители лингвистического бихейвиоризма и американской дескриптивной лингвистики, стре­мящиеся обойтись вообще без смысловой стороны языка (подведомственной металингвистике) и сосредоточиваю­щие свои усилия на описании внешней формальной структуры языка. Против каких-либо отношений грам­матических категорий с логическими выступают и совре­менные языковеды, придерживающиеся более или менее традиционных и отнюдь не крайних взглядов. Так, В. Грэфф пишет по этому поводу: «Классификации, об­наруживаемые в лингвистической структуре, бессознательны и практичны, но не логичны. Они создаются и употребляются инстинктивно, способствуя организации лингвистического материала и создавая удобную систе­му знаков для индивидуального выражения и социального общения. Грамматисты не должны стремиться по­стулировать какие-либо категории, а затем искать их эквиваленты в соответствующих языках... Грамма­тические и логические классификации обычно рас­ходятся» 7 1 .

Между этими двумя крайними позициями можно об­наружить большое количество промежуточных, даже приблизительное описание которых заняло бы слишком много места. Не вдаваясь в их перечисление, обратимся к свидетельству лингвистического материала, чтобы выяснить, в какой мере он оправдывает выводы описанных двух точек зрения.

Языковеды, занимающиеся вопросом отношения грамматических и логических (покоящихся на обобще­нии предметов действительности) категорий, обычно ука­зывают на их расхождение. Так, если взять предложение<360> Солнце всходит и заходит, то грамматически оно выра­жено в формах настоящего времени, но его действие можно одинаково правомерно отнести и к настоящему, и к прошлому, и к будущему времени. Формами настоя­щего времени мы нередко описываем события, проис­шедшие в прошлом:Иду я вчера по улице и встречаю своего знакомого. Глагольные формы настоящего време­ни можно употреблять и для описания будущих дейст­вий:Завтра я еду в Ленинград. На различие между грамматическим и объективным временем указывает и неодинаковое количество временных форм в разных языках. В современном английском глагол имеет 12 временных форм (а в древнеанглийском их было всего 2), в немецком 6, в русском 3 (с видовыми модификациями), в арабском 2, а в некоторых языках глагол вообще не имеет временных форм (например, в языке ваи, бытую­щем в Либерии,ntaозначает и «я иду», и «я шел», и «я буду идти»). В ряде языков временные различия но­сят весьма осложненный характер. Так, глагол ненецко­го языка имеет две временные формы - одну специаль­но для прошедшего времени и другую для обозначения настоящего, прошедшего и будущего (например,шлем - «я живу», «я жил» и «я буду жить»). В некоторых язы­ках временные значения не обязательно связываются с глаголом. В эскимосском языке Аляскиningia- «хо­лод», «мороз» имеет прошедшую формуninglithlukи бу­дущуюninglikak: изpuvok- «дым» можно образовать прошедшую формуpuyuthluk- «то, что было дымом» и будущуюpuyoqkak- «то, что будет дымом» - слово, употребляемое для обозначения пороха 7 2 . В языке хупа (язык американских индейцев) суффиксneenобозна­чает прошедшее время и употребляется как при глаго­лах, так и при именах:xontaneen- «дом в развалинах (бывший дом)»,xoutneen- «его покойная жена (же­на в прошлом)» и т. д. 7 3 .

Такие же несоответствия мы обнаруживаем и в чи­сле. Употребляя в русском выражении мы с тобой, вы с братом, мы допускаем логическую нелепость, так как,<361> например, в выражениимы с тобой речь идет не о каком-то множестве(мы), к которому добавляется еще кто-то(с тобой), но этомы уже включает это добавление(с то­бой). Так называемые вежливые формы обращенияВы (Вам, Ваш и пр.) и архаическиеони, оне также обнаруживают противоречия между грамматической формой и реальным содержанием, что приводит и к нарушениям грамматического согласования:Вы сегодня не такая как вчера (вместоне такие). Неправильны с логической точки зрения и выражения типахорошее вино делают в Грузии, из рыбы мы едим только щуку и сазана (ср. так называе­мое «неизменяемое» множественное число в английскомmanyfishи датскомmangefisk- «много рыбы»). Логи­ческие неправильности в грамматическом выражении числа проявляются многообразными способами. Ср., на­пример, такие несовпадения, как в англ.thepeople, русск.люди и немецк.dieLeute. В современном исланд­ском языке вeinirsokkar- «пара носков» наличеству­ет своеобразное множественное число отeinn- «один», Сложно обстоит дело с обозначением парных предметов, например:очки - нем.eineBrille, англ.apairofspectac­les, франц.unepairedelunettes, датск,etparbriller. В венгерском языке, когда по-русски говоряту меня сла­бые глаза (мн. ч.),у него дрожат руки (мн. ч.), суще­ствительные употребляются в единственном числе; а szemem(eд. ч.)gyenge,reszketakeze(ед. ч.). Такое употребление приводит к тому, что в отношении одного глаза или ноги вводится обозначениеfйl- «половина»:fйlszemmel- «одним глазом» (буквально «половиной глаза»),fйllбbarasбnta- «хромой на одну ногу» (буквально «хромой на половину ноги»).

Если обратиться к категории рода, то и в этом случае обнаруживаются прямые несоответствия, которые мож­но продемонстрировать на следующих сопоставлениях примеров из русского, немецкого и французского языков: солдат - derSoldat- lesoldat(естеств. род. - мужск., грамм. род - мужск.);дочь - dieTochter-lafille(ес­теств. род - женск., грамм, род - женск.),воробей - derSperling-lecheval(естеств. род - женск. и мужск., грамм, род - мужск.),мышь - dieMaus-lasouris(ес­теств. род. - женск. и мужск., грамм, род - женск.),dasPferd(естеств. род - мужск. и женск., грамм, род. - средн.) ;dasWeib(естеств. род - женск., грамм. род - <362< средн.);комната - dieFrucht-latable(естеств. род - нет, грамм. род - женск.) и т. д. 7 4 .

В каждом языке можно обнаружить значительное ко­личество подобных логических неправильностей и несо­ответствий. Они и дают некоторым языковедам основа­ния для обвинения языка в нелогичности или даже алогичности. Но действительно ли примеры, подобные приведенным выше, оправдывают такой вывод?

При прямом сопоставлении логических и граммати­ческих категорий между ними устанавливается значи­тельное расхождение. Это обстоятельство дает основание утверждать только то, что грамматические значения никак нельзя отождествлять с логическими понятиями. Но значит ли это, что надо вдаваться в другую край­ность и отрицать вообще всякую связь между логическими и грамматическими категориями? Если отказать­ся от прямолинейного сопоставления логических поня­тий и грамматических значений (что необходимо только для доказательства равнозначности грамматических и логических категорий), то такой вывод отнюдь не обя­зателен. Можно ли утверждать, что грамматические значения совершенно независимы от логических поня­тий и в той или иной мере не отражают эти последние? Для такого утверждения нет, конечно, никаких оснований. Если между понятиями и грамматическими значе­ниями нет прямого параллелизма, то между ними нет и разрыва. Всякий раз, когда мы пытаемся осмыслить сущность грамматического значения, мы неизбежно при­ходим в конечном счете к понятию. Не случайно так трудно провести демаркационную линию между грамма­тическим и лексическим значением, а связь последнего с понятием совершенно очевидна.

Зависимость грамматических значений от понятий очень тонко подметил О. Есперсен. Описав на основании чисто грамматических признаков ряд синтаксических ка­тегорий, он пишет далее: «Мы установили все эти синтаксические понятия и категории, ни на минуту не выхо­дя за пределы сферы грамматики, но, как только мы за­дадимся вопросом, что за ними стоит, мы тотчас же из области языка вступаем во внешний мир (конечно, в той<363> его форме, в какой он отражается в человеческом созна­нии) или в сферу мышления. Так, многие из перечислен­ных выше категорий обнаруживают очевидное отноше­ние к сфере вещей: грамматическая категория числа со­вершенно ясно соответствует существующему во внеш­нем мире различию между «одним» и тем, что «больше одного»; чтобы осмыслить различные грамматические времена - настоящее, имперфект и т. д., - необходимо соотнестись с объективным понятием «времени»; разли­чия трех грамматических лиц соответствуют естественному различию между говорящим человеком, человеком, к которому обращена речь, и человеком, находящимся вне данной речевой коммуникации. У ряда других категорий их совпадение с предметами и явлениями, находя­щимися за пределами языка, не столь очевидно. Поэтому-то так часто безнадежно запутываются те ученые, которые стремятся установить такое соответствие и, напри­мер, полагают, что грамматическое различие между су­ществительным и прилагательным совпадает с различи­ем внешнего мира между субстанцией и качеством, или пытаются построить «логическую» систему падежей и на­клонений... Внешний мир, отражающийся в человеческом сознании, чрезвычайно сложен и поэтому не следует ожидать, что люди всегда находят наиболее простой и точный способ обозначения для мириадов явлений и все­го многообразия существующих между ними отношений, о которых им надо сообщить друг другу. По этой при­чине соответствие между грамматическими категориями и категориями внешнего мира никогда не бывает полным и повсюду мы обнаруживаем самые необычные и курьезные переплетения и перекрещивания» 7 5 .

О. Есперсен правильно подметил зависимость грам­матических категорий от логических (отражающих, как он говорит, категории внешнего мира, т. е. категории объективной действительности). Но его объяснение не­совпадений между ними едва ли выдерживает критику. По О. Есперсену получается, что язык в «спешке» обще­ния хватается за первый попавшийся и более или менее подходящий способ передачи нового содержания, кото­рый не всегда может оказаться наиболее удачным и<364> адекватным этому передаваемому содержанию. Такое объяснение отдает язык во власть слепой случайности и лишает процессы его развития всякой закономерности. Сам язык предстает в этом случае в виде более или ме­нее хаотического нагромождения иногда удачных, а ино­гда неудачных «отражений» внешнего мира.

В предшествующем изложении уже многократно от­мечалось, что язык представляет структуру, функцио­нирование и развитие которой подчинены строгим зако­номерностям. Поэтому и отношения между грамматиче­скими и логическими категориями покоятся не на цепи более или менее удачных или неудачных «встреч» явле­ний внешнего мира с языком, а на определенной закономерности, в известном смысле повторяющей ту, кото­рая связывает понятие и лексическое значение (см. предыдущий раздел).

Выше приводились определения грамматического значения и грамматической категории. Из этих опреде­лений явствует, что грамматическое значение не существует независимо, а лишь в составе грамматической категории, образуя его «смысловую» сторону. Несмотря на то, что в грамматическом значении сосредоточиваются собственно логические элементы, на основании которых только и возможно соотносить его с объективными категориями «внешнего мира», оно именно в силу того, что существует только в составе грамматической категории в качестве его «внутренней» стороны, является чисто лин­гвистическим фактом и как таковой неизбежно должен отличаться от логического.

Ведь когда, например, мы имеем дело с граммати­ческими временами, мы сталкиваемся не с чистыми по­нятиями объективного времени. Понятие времени в дан­ном случае только подоснова, на которой вырабатывает­ся собственно лингвистическое явление, когда оно в со­ставе языка приобретает «качество структурности» в том его виде, которое характерно для грамматической стороны языка. С помощью грамматических форм времени пе­редается последовательность действий во времени - это от понятия объективного времени. Но в структуре языка временные формы выполняют наряду с этим и другие собственно языковые функции, упорядочивая языко­вой материал и включаясь в закономерные отношения, существующие внутри структуры языка. При этом очень<365> часто они настолько тесно переплетаются с другими грамматическими категориями, что употребление одной в обязательном порядке требует согласования с другой. В немецком, например, наличествует три формы про­шедшего времени, которые обычно именуют имперфект, перфект и плюсквамперфект. Употребление их строго дифференцированно: изложение может проходить в формах имперфекта или перфекта, но это будет сопро­вождаться дополнительными смысловыми и стилистиче­скими разграничениями. Область имперфекта - после­довательное повествование, не содержащее утвержде­ния; перфект, напротив того, подчеркивает определенное утверждение, и сфера его употребления - разговорная, более живая по своим интонациям речь, диалог. Плюс­квамперфект не самостоятельная временная форма: он используется для разграничения последовательности действий, совершающихся в прошлом, и строго сочетается только с имперфектом: GeorgdachteanseineBrьder,besondersanseinenkleinsten,denerselbstaufgezogenhatteРусский язык часто прибегает в этих случаях к исполь­зованию видовых значений:Георг думал (несов. вид) освоих братьях, особенно о самом маленьком, которого он сам воспитал (сов. вид). В русском языке временные формы глагола неотделимы от видовых, и когда это об­стоятельство игнорируется, нарушаются законы функ­ционирования структуры русского языка.

Прекрасным примером того, что в русском языке не­льзя ориентироваться только на одну объективную вре­менную отнесенность событий, а необходимо учитывать и их положение в структуре языка, сочетаемость с дру­гими (видовыми) грамматическими категориями и собственно языковые функции, может служить следующий отрывок из изданной в Ужгороде (в 1931 г.) книги: «Ста­рик, впрочем, был хорошим квартирантом. Наемное пла­тил точно и повёл себя во всяком отношении честно. Раз в неделю приходила служанка и сделала в квартире порядок. Старик обедал в городе, но завтрак к вечеру при­готовил себе сам. Иначе был аккуратный и точный, вста­вал утром в часов семь, а часов восемь оставил кварти­ру. Три часа провел в городе, но между одиннадцатью и часом дня всегда находился дома, когда часто принимал посетителей, впрочем очень странных. Приходили дамы и господа, частью хорошо одетые, частью же с сомни­<366> тельной внешностью. Иногда и карета приостанови­лась на углу улицы, выступил из нее господин, осматривался осторожно, потом залез в квартиру Баргольма» 7 6 .

Как уже указывалось выше, временные формы гла­гола могут употребляться даже во «вневременном» (аб­солютном) значении: Мы живем в Москве; Свет движет­ся быстрее звука; Солнце всходит и заходит и т. д.

Таким образом, как и в лексическом значении, поня­тие в грамматическом значении перерабатывается в лин­гвистическое явление, и, как в лексическом значении, «первичные» качества понятия используются в грамматических категориях для собственно языковых целей. Следовательно, исходными в данном случае являются понятия, а грамматические категории - производными от них. «В этих условиях, - пишет М. Коэн, - совершен­но очевидным становится следующее: понятия отража­ются в грамматических системах и воспроизводятся в них в большей или меньшей степени; не грамматические системы обусловливают возникновение понятий» 7 7 . Это утверждение М. Коэна подтверждается и наблюдениями над становлением грамматических категорий, отдельные из которых, несомненно, восходят к лексическим явле­ниям.

Отмеченные между грамматическими и лексическими значениями сходства не должны давать повод для за­ключения о их полной равнозначности. Равнозначными они не могут быть уже потому, что лексические и грамматические элементы выполняют в структуре языка отнюдь не одинаковые функции. Если они и имеют общие исходные элементы (понятие), то, получив специфические для разных сторон языка (лексика и грамматика) «качества структурности» и превратившись в лингвисти­ческие явления неоднородного порядка, они никак не могут быть тождественными по своим языковым качествам.

Но в лексических и грамматических значениях есть различия и внутреннего порядка. Как уже указывалось, в рождении лексического значения участвуют три силы: структура языка, понятие и предметная соотнесенность.<367>

Понятие находится в данном случае как бы в положении между структурой языка и предметом и, превращаясь в лексическое значение, испытывает воздействие с обеих сторон - со стороны структуры языка и со стороны предмета. Иное дело грамматическое значение. Здесь фактически участвуют только две силы: структура языка и понятие, которое хотя и возникло в мире предметов, но затем «отмыслилось», абстрагировалось от них. Это обстоятельство и делает грамматическое значение малочувствительным к конкретным лексическим значениям слов, подключающихся под ту или иную грамматическую категорию. В этом случае обычно говорят о том, что грамматика устанавливает правила не для конкретных слов, а для слов вообще.

Речь – это канал развития интеллекта,
чем раньше будет усвоен язык,
тем легче и полнее будут усваиваться знания.

Николай Иванович Жинкин,
советский лингвист и психолог

Речь мыслится нами как абстрактная категория, недоступная для непосредственного восприятия. А между тем это – важнейший показатель культуры человека, его интеллекта и , способ познания сложных связей природы, вещей, общества и передачи этой информации путём коммуникации.

Очевидно, что и обучаясь, и уже пользуясь чем-либо, мы в силу неумения или незнания совершаем ошибки. И речь, как и другие виды деятельности человека (в которых язык – важная составляющая часть), в данном отношении не является исключением. Ошибки делают все люди, как в , так и в устной речи. Более того, понятие культуры речи, как представление о « », неразрывно связано с понятием речевой ошибки. По сути это – части одного процесса, а, значит, стремясь к совершенству, мы должны уметь распознавать речевые ошибки и искоренять их.

Виды речевых ошибок

Сначала разберёмся с тем, что такое речевые ошибки. Речевые ошибки – это любые случаи отклонения от действующих языковых норм. Без их знания человек может нормально жить, работать и настраивать коммуникацию с другими. Но вот эффективность совершаемых действий в определённых случаях может страдать. В связи с этим возникает риск быть недопонятым или понятым превратно. А в ситуациях, когда от этого зависит наш личный успех, подобное недопустимо.

Автором приведённой ниже классификации речевых ошибок является доктор филологических наук Ю. В. Фоменко. Его деление, по нашему мнению, наиболее простое, лишённое академической вычурности и, как следствие, понятное даже тем, кто не имеет специального образования.

Виды речевых ошибок:

Примеры и причины возникновения речевых ошибок

С. Н. Цейтлин пишет: «В качестве фактора, способствующего возникновению речевых ошибок, выступает сложность механизма порождения речи». Давайте рассмотрим частные случаи, опираясь на предложенную выше классификацию видов речевых ошибок.

Произносительные ошибки

Произносительные или орфоэпические ошибки возникают в результате нарушения правил орфоэпии. Другими словами, причина кроется в неправильном произношении звуков, звукосочетаний, отдельных грамматических конструкций и заимствованных слов. К ним также относятся акцентологические ошибки – нарушение норм ударения. Примеры:

Произношение : «конечно» (а не «конешно»), «пошти» («почти»), «плотит» («платит»), «прецендент» («прецедент»), «иликтрический» («электрический»), «колидор» («коридор»), «лаболатория» («лаборатория»), «тыща» («тысяча»), «щас» («сейчас»).

Ударение : «зво́нит», «диа́лог», «до́говор», «ката́лог», «путепро́вод», «а́лкоголь», «свекла́», «феноме́н», «шо́фер», «э́ксперт».

Лексические ошибки

Лексические ошибки – нарушение правил лексики, прежде всего – употребление слов в несвойственных им значениях, искажение морфемной формы слов и правил смыслового согласования. Они бывают нескольких видов.

Употребление слова в несвойственном ему значении . Это самая распространённая лексическая речевая ошибка. В рамках этого типа выделяют три подтипа:

• Смешение слов, близких по значению: «Он обратно прочитал книжку».
• Смешение слов, близких по звучанию: экскаватор – эскалатор, колос – колосс, индианка – индейка, одинарный – ординарный .
• Смешение слов, близких по значению и звучанию: абонент – абонемент, адресат – адресант, дипломат – дипломант, сытый – сытный, невежа – невежда. «Касса для командировочных» (нужно – командированных).

Словосочинительство . Примеры ошибок: грузинец, героичество, подпольцы, мотовщик.

Нарушение правил смыслового согласования слов . Смысловое согласование – это взаимное приспособление слов по линии их вещественных значений. Например, нельзя сказать: «Я поднимаю этот тост» , поскольку «поднимать» значит «перемещать», что не согласовывается с пожеланием. «Через приоткрытую настежь дверь», – речевая ошибка, потому что дверь не может быть и приоткрыта (открыта немного), и настежь (широко распахнута) одновременно.

Сюда же относятся плеоназмы и тавтологии. Плеоназм – словосочетание, в котором значение одного компонента целиком входит в значение другого. Примеры: «май месяц», «маршрут движения», «адрес местожительства», «огромный мегаполис», «успеть вовремя». Тавтология – словосочетание, члены которого имеют один корень: «Задали задание», «Организатором выступила одна общественная организация», «Желаю долгого творческого долголетия».

Фразеологические ошибки

Фразеологические ошибки возникают, когда искажается форма фразеологизмов или они употребляются в несвойственном им значении. Ю. В. Фоменко выделяет 7 разновидностей:

• Изменение лексического состава фразеологизма: «Пока суть да дело» вместо «Пока суд да дело»;
• Усечение фразеологизма: «Ему было впору биться об стенку» (фразеологизм: «биться головой об стенку»);
• Расширение лексического состава фразеологизма: «Вы обратились не по правильному адресу» (фразеологизм: обратиться по адресу);
• Искажение грамматической формы фразеологизма: «Терпеть не могу сидеть сложив руки». Правильно: «сложа»;
• Контаминация (объединение) фразеологизмов: «Нельзя же все делать сложа рукава» (объединение фразеологизмов «спустя рукава» и «сложа руки»);
• Сочетание плеоназма и фразеологизма: «Случайная шальная пуля»;
• Употребление фразеологизма в несвойственном значении: «Сегодня мы будем говорить о фильме от корки до корки».

Морфологические ошибки

Морфологические ошибки – неправильное образование форм слова. Примеры таких речевых ошибок: «плацкарт», «туфель», «полотенцев», «дешевше», «в полуторастах километрах».

Синтаксические ошибки

Синтаксические ошибки связаны с нарушением правил синтаксиса – конструирования предложений, правил сочетания слов. Их разновидностей очень много, поэтому приведём лишь некоторые примеры.

• Неправильное согласование: «В шкафу стоят много книг»;
• Неправильное управление: «Оплачивайте за проезд»;
• Синтаксическая двузначность: «Чтение Маяковского произвело сильное впечатление» (читал Маяковский или читали произведения Маяковского?);
• Смещение конструкции: «Первое, о чём я вас прошу, – это о внимании». Правильно: «Первое, о чём я вас прошу, – это внимание»;
• Лишнее соотносительное слово в главном предложении: «Мы смотрели на те звёзды, которые усеяли всё небо».

Орфографические ошибки

Этот вид ошибок возникает из-за незнания правил написания, переноса, сокращения слов. Характерен для речи. Например: «сабака лаяла», «сидеть на стули», «приехать на вогзал», «русск. язык», «грамм. ошибка».

Пунктуационные ошибки

Пунктуационные ошибки – неправильное употребление знаков препинания при .

Стилистические ошибки

Этой теме мы посвятили отдельный .

Пути исправления и предупреждения речевых ошибок

Как предупредить речевые ошибки? Работа над своей речью должна включать:

1. Чтение художественной литературы.
2. Посещение театров, музеев, выставок.
3. Общение с образованными людьми.
4. Постоянная работа над совершенствованием культуры речи.

Онлайн-курс «Русский язык»

Речевые ошибки – одна из самых проблемных тем, которой уделяется мало внимания в школе. Тем русского языка, в которых люди чаще всего допускают ошибки, не так уж много — примерно 20. Именно данным темам мы решили посвятить курс « ». На занятиях вы получите возможность отработать навык грамотного письма по специальной системе многократных распределенных повторений материала через простые упражнения и специальные техники запоминания.

Источники

• Беззубов А. Н. Введение в литературное редактирование. – Санкт-Петербург, 1997.
• Савко И. Э. Основные речевые и грамматические ошибки
• Сергеева Н. М. Ошибки речевые, грамматические, этические, фактологические…
• Фоменко Ю. В. Типы речевых ошибок. – Новосибирск: НГПУ, 1994.
• Цейтлин С. Н. Речевые ошибки и их предупреждение. – М.: Просвещение, 1982.

I. Типичные ошибки. Классификация
II. Речевые ошибки

1. Непонимание значения слова. Лексическая сочетаемость
2. Употребление синонимов, омонимов, многозначных слов
3. Многословие. Лексическая неполнота высказывания. Новые слова
4. Устаревшие слова. Слова иноязычного происхождения
5. Диалектизмы. Разговорные и просторечные слова. Жаргонизмы
6. Фразеологизмы. Клише и штампы

III. Фактические ошибки
IV. Логические ошибки
V. Грамматические ошибки
VI. Синтаксические ошибки

I. Типичные ошибки. Классификация

Под коммуникативной грамотностью понимается умение создавать тексты разных функционально-смысловых типов речи в форме разных функциональных стилей.
Сочинения и изложения - основные формы проверки умения правильно и последовательно излагать мысли в соответствии с темой и замыслом, проверки уровня речевой подготовки. Они используются одновременно для проверки орфографических и пунктуационных умений и навыков и оцениваются, во-первых, со стороны содержания и структуры (последовательности изложения) и, во-вторых, со стороны языкового оформления.
Большинство ошибок, возникающих при выполнении письменных работ учащихся, являются характерными и для письменной деятельности другого рода, будь то написание деловой бумаги (заявления, приказа, договора и т. п.), подготовка доклада, статьи или текстового материала для WEB-страниц. Поэтому анализ ошибок такого рода имеет большое значение и для повседневной деятельности.

Среди типичных ошибок можно выделить следующие группы:

Речевые ошибки
Нарушение правильности передачи фактического материала
Логические ошибки
Грамматические ошибки
Синтаксические ошибки

II. Речевые ошибки

Слово - важнейшая единица языка, самая многообразная и объемная. Именно слово отражает все изменения, происходящие в жизни общества. Слово не только называет предмет или явление, но и выполняет эмоционально-экспрессивную функцию.
И, выбирая слова, мы должны обращать внимание на их значение, стилистическую окраску, употребительность, сочетаемость с другими словами. Так как нарушение хоть одного из этих критериев может привести к речевой ошибке.

Основные причины речевых ошибок:
1. Непонимание значения слова
2. Лексическая сочетаемость
3. Употребление синонимов
4. Употребление омонимов
5. Употребление многозначных слов
6. Многословие
7. Лексическая неполнота высказывания
8. Новые слова
9. Устаревшие слова
10. Слова иноязычного происхождения
11. Диалектизмы
12. Разговорные и просторечные слова
13. Профессиональные жаргонизмы
14. Фразеологизмы
15. Клише и штампы

1. Непонимание значения слова.
1.1. Употребление слова в несвойственном ему значении.
Пример:
Костер все больше и больше распалялся, пылал. Ошибка заключается в неверном выборе слова:
Распаляться - 1. Нагреться до очень высокой температуры, раскалиться. 2. (перен.) Прийти в сильное возбуждение, стать охваченным каким-либо сильным чувством.
Разгораться - начинать сильно или хорошо, ровно гореть.

1.2. Употребление знаменательных и служебных слов без учета их семантики.
Пример:
Благодаря пожару, вспыхнувшему от костра, сгорел большой участок леса.
В современном русском языке предлог благодаря сохраняет известную смысловую связь с глаголом благодарить и употребляется обычно лишь в тех случаях, когда говорится о причинах, вызывающих желательный результат: благодаря чьей-нибудь помощи, поддержке. Ошибка возникает в связи со смысловым отвлечением предлога от исходного глагола благодарить. В этом предложении предлог благодаря следует заменить на один из следующих: из-за, в результате, вследствие.

1.3. Выбор слов-понятий с различным основанием деления (конкретная и отвлеченная лексика).
Пример:
Предлагаем полное излечение алкоголиков и других заболеваний.
Если речь идет о заболеваниях, то слово алкоголики следовало бы заменить на алкоголизм. Алкоголик - тот, кто страдает алкоголизмом. Алкоголизм - болезненное пристрастие к употреблению спиртных напитков.

1.4. Неправильное употребление паронимов.
Пример:
Человек ведет праздничную жизнь. У меня сегодня праздное настроение.
Праздный и праздничный - очень похожие слова, однокоренные. Но значение имеют разное: праздничный - прилагательное к праздник (праздничный ужин, праздничное настроение); праздный - не заполненный, не занятый делом, работой (праздная жизнь). Чтобы восстановить смысл высказываний в примере, нужно поменять слова местами.

2. Лексическая сочетаемость.
При выборе слова следует учитывать не только значение, которое ему присуще в литературном языке, но и лексическую сочетаемость. Далеко не все слова могут сочетаться друг с другом. Границы лексической сочетаемости определяются семантикой слов, их стилистической принадлежностью, эмоциональной окраской, грамматическими свойствами и т. д.
Пример:
Хороший руководитель должен во всем показывать образец своим подчиненным. Показывать можно пример, но не образец. А образцом можно быть, например, для подражания.
Пример:
Их сильная, закаленная в жизненных испытаниях дружба многими была замечена. Слово дружба сочетается с прилагательным крепкая - крепкая дружба.
Отличать от речевой ошибки следует умышленное объединение, казалось бы, несочетаемых между собой слов: живой труп, обыкновенное чудо... В этом случае перед нами один из видов тропов - оксюморон.
В сложных случаях, когда трудно определить, можно ли употребить вместе те или иные слова, необходимо пользоваться словарем сочетаемости.

3. Употребление синонимов.
Синонимы обогащают язык, делают образной нашу речь. У синонимов может быть разная функционально-стилистическая окраска. Так, слова ошибка, просчет, оплошность, погрешность - стилистически нейтральны, общеупотребительны; проруха, накладка - просторечные; оплошка - разговорное; ляп - профессионально-жаргонное. Употребление одного из синонимов без учета его стилистической окраски может привести к речевой ошибке.
Пример:
Совершив оплошку, директор завода сразу же стал ее исправлять.
При использовании синонимов часто не учитывается способность каждого из них в большей или меньшей степени избирательно сочетаться с другими словами.
Различаясь оттенками лексического значения, синонимы могут выражать разную степень проявления признака, действия. Но, даже обозначая одно и то же, взаимозаменяясь в одних случаях, в других синонимы заменяться не могут - это ведет к речевой ошибке.
Пример:
Вчера мне было печально. Синоним грустно сюда вполне подходит: Вчера мне было грустно. Но в двусоставных предложениях эти синонимы взаимозаменяются. Печально я гляжу на наше поколенье...

4. Употребление омонимов.
Благодаря контексту омонимы, как правило, понимаются верно. Но все же в определенных речевых ситуациях омонимы не могут быть поняты однозначно.
Пример:
Экипаж находится в отличном состоянии. Экипаж - это повозка или команда? Само слово экипаж употреблено правильно. Но для раскрытия смысла этого слова необходимо расширить контекст.
Очень часто к двусмысленности приводит употребление в речи (особенно устной) омофонов (одинаково звучащих, но по-разному пишущихся) и омоформ (слов, совпадающих по звучанию и написанию в отдельных формах). Так что, выбирая слова для какой-либо фразы, мы должны обращать внимание и на контекст, который в некоторых речевых ситуациях призван раскрывать смысл слов.

5. Употребление многозначных слов.
Включая в свою речь многозначные слова, мы должны быть очень внимательны, должны следить, понятно ли именно то значение, которое мы хотели раскрыть в этой речевой ситуации. При употреблении многозначных слов (как и при употреблении омонимов) очень важен контекст. Именно благодаря контексту ясно то или иное значение слова. И если контекст отвечает своим требованиям (законченный в смысловом отношении отрезок речи, позволяющий установить значения входящих в него слов или фраз), то каждое слово в предложении понятно. Но бывает и иначе.
Пример:
Он уже распелся. Непонятно: или он начал петь, увлекся; или, пропев некоторое время, начал петь свободно, легко.

7. Лексическая неполнота высказывания.
Эта ошибка по смыслу противоположна многословию. Неполнота высказывания заключается в пропуске необходимого в предложении слова.
Пример:
Достоинство Куприна в том, что ничего лишнего. У Куприна, может, и нет ничего лишнего, но в этом предложении не хватает (и даже не одного) слова. Или: "... не допускать на страницы печати и телевидения высказывания, способные разжечь межнациональную вражду". Так получается - "страница телевидения".
При выборе слова необходимо учитывать не только его семантику, лексическую, стилистическую и логическую сочетаемость, но и сферу распространения. Употребление слов, имеющих ограниченную сферу распространения (лексические новообразования, устаревшие слова, слова иноязычного происхождения, профессионализмы, жаргонизмы, диалектизмы), всегда должно быть мотивировано условиями контекста.

8. Новые слова.
Неудачно образованные неологизмы являются речевыми ошибками.
Пример:
А в прошлом году на ямочный ремонт после весенней распутицы было потрачено 23 тысячи рублей. И только контекст помогает разобраться: "ямочный ремонт" - это ремонт ям.

9. Устаревшие слова.
Архаизмы - слова, называющие существующие реалии, но вытесненные по каким-либо причинам из активного употребления синонимичными лексическими единицами, - должны соответствовать стилистике текста, иначе они совершенно неуместны.
Пример:
Ныне в университете был день открытых дверей. Здесь устаревшее слово ныне (сегодня, теперь, в настоящее время) совершенно неуместно.
Среди слов, вышедших из активного употребления, выделяются еще и историзмы. Историзмы - слова, вышедшие из употребления в связи с исчезновением обозначавшихся ими понятий: армяк, камзол, бурса, опричник и т. п. Ошибки в употреблении историзмов часто связаны с незнанием их лексического значения.
Пример:
Крестьяне не выдерживают своей тяжелой жизни и идут к главному губернатору города. Губернатор - начальник какой-нибудь области (например, губернии в царской России, штата в США). Следовательно, главный губернатор - нелепость, к тому же в губернии мог быть только один губернатор, а его помощник назывался вице-губернатором.

10. Слова иноязычного происхождения.
Сейчас многие имеют пристрастие к иностранным словам, даже не зная иногда их точного значения. Иногда контекст не принимает иностранное слово.
Пример: Работа конференции лимитируется из-за отсутствия ведущих специалистов. Лимитировать - установить лимит чего-нибудь, ограничить. Иностранное слово лимитировать в данном предложении следует заменить словами: идет медленнее, приостановилась и т. п.

11. Диалектизмы.
Диалектизмы - слова или устойчивые сочетания, которые не входят в лексическую систему литературного языка и являются принадлежностью одного или нескольких говоров русского общенационального языка. Диалектизмы оправданны в художественной или публицистической речи для создания речевых характеристик героев. Немотивированное же использование диалектизмов говорит о недостаточном владении нормами литературного языка.
Пример: Пришла ко мне шаберка и просидела целый вечер. Шаберка - соседка. Употребление диалектизма в данном предложении не оправдано ни стилистикой текста, ни целью высказывания.

12. Разговорные и просторечные слова.
Разговорные слова входят в лексическую систему литературного языка, но употребляются преимущественно в устной речи, главным образом в сфере повседневного общения. Просторечие - слово, грамматическая форма или оборот преимущественно устной речи, употребляемые в литературном языке обычно в целях сниженной, грубоватой характеристики предмета речи, а также простая непринужденная речь, содержащая такие слова, формы и обороты. Разговорная и просторечная лексика, в отличие от диалектной (областной), употребляется в речи всего народа.
Пример: У меня совсем худая куртка. Худой (разг.) - дырявый, испорченный (худой сапог). Ошибки возникают в тех случаях, когда употребление разговорных и просторечных слов не мотивировано контекстом.

13. Профессиональные жаргонизмы.
Профессионализмы выступают как принятые в определенной профессиональной группе просторечные эквиваленты терминов: опечатка - в речи журналистов ляп; руль - в речи шоферов баранка.
Но немотивированное перенесение профессионализмов в общелитературную речь нежелательно. Такие профессионализмы, как пошить, пошив, заслушать и другие, портят литературную речь.
По ограниченности употребления и характеру экспрессии (шутливая, сниженная и т. п.) профессионализмы сходны с жаргонизмами и являются составной частью жаргонов - своеобразных социальных диалектов, свойственных профессиональным или возрастным группам людей (жаргоны спортсменов, моряков, охотников, студентов, школьников). Жаргонизмы - это обиходно-бытовая лексика и фразеология, наделенная сниженной экспрессией и характеризующаяся социально ограниченным употреблением.
Пример: Хотел пригласить на праздник гостей, да хибара не позволяет. Хибара - дом.

14. Фразеологизмы.
Нужно помнить, что фразеологизмы всегда имеют переносное значение. Украшая нашу речь, делая ее более живой, образной, яркой, красивой, фразеологизмы доставляют нам и немало хлопот - при неверном их употреблении появляются речевые ошибки.
1). Ошибки в усвоении значения фразеологизмов.
a) Существует опасность буквального понимания фразеологизмов, которые могут восприниматься как свободные объединения слов.
b) Ошибки могут быть связаны с изменением значения фразеологизма.
Пример:
Хлестаков все время мечет бисер перед свиньями, а ему все верят. Здесь фразеологизм метать бисер перед свиньями, имеющий значение "напрасно говорить о чем-либо или доказывать что-либо тому, кто не способен понять этого", употреблен неверно - в значении "выдумывать, плести небылицы".
2). Ошибки в усвоении формы фразеологизма.
a) Грамматическое видоизменение фразеологизма.
Пример:
Я привык отдавать себе полные отчеты. Здесь изменена форма числа. Существует фразеологизм отдавать отчет.
Пример:
Он постоянно сидит сложив руки. Фразеологизмы типа сложа руки, сломя голову, очертя голову сохраняют в своем составе старую форму деепричастия совершенного вида с суффиксом -а (-я).
В некоторых фразеологизмах употребляются краткие формы прилагательных, замена их полными формами ошибочна.
b) Лексическое видоизменение фразеологизма.
Пример:
Пора уже тебе взяться за свой ум. Большая часть фразеологизмов является непроницаемой: в состав фразеологизма нельзя ввести дополнительную единицу.
Пример:
Ну хоть бейся об стенку! Пропуск компонента фразеологизма также является речевой ошибкой.
Пример:
Все возвращается на спирали своя!.. Есть фразеологизм на круги своя. Замена слова недопустима.
3). Изменение лексической сочетаемости фразеологизма.
Пример:
Эти и другие вопросы имеют большую роль в развитии этой, еще молодой науки. Произошло смешение двух устойчивых оборотов: играет роль и имеет значение. Можно сказать так: вопросы имеют большое значение... или вопросы играют большую роль.

15. Клише и штампы.
Канцеляризмы - слова и выражения, употребление которых закреплено за официально-деловым стилем, но в других стилях речи они неуместны, являются штампами.
Пример:
Имеет место отсутствие запасных частей.
Штампы - это избитые выражения с потускневшим лексическим значением и стертой экспрессивностью. Штампами становятся слова, словосочетания и даже целые предложения, которые возникают как новые, стилистически выразительные речевые средства, но в результате слишком частого употребления утрачивают первоначальную образность.
Пример:
При голосовании поднялся лес рук.
Разновидностью штампов являются универсальные слова. Это слова, которые употребляются в самых общих и неопределенных значениях: вопрос, задача, поднять, обеспечить и т. д. Обычно универсальные слова сопровождаются трафаретными привесками: работа - повседневная, уровень - высокий, поддержка - горячая. Многочисленны публицистические штампы (труженики полей, город на Волге), литературоведческие (волнующий образ, гневный протест).
Клише - речевые стереотипы, готовые обороты, используемые в качестве легко воспроизводимого в определенных условиях и контекстах стандарта, - являются конструктивными единицами речи и, несмотря на частое употребление, сохраняют свою семантику. Клише используют в официально-деловых документах (встреча на высшем уровне); в научной литературе (требуется доказать); в публицистике (наш собственный корреспондент сообщает из); в разных ситуациях разговорно-бытовой речи (Здравствуйте! До свидания! Kmо последний?).

III. Фактические ошибки

Нарушение требования правильности передачи фактического материала вызывает фактические ошибки.
Фактические ошибки представляют собой искажение изображаемой в высказывании ситуации или отдельных ее деталей, например: "В зимнем лесу звонко куковала кукушка". или "Входят купцы Бобчинский и Добчинский".
Фактические ошибки могут быть обнаружены в том случае, если читающему работу известна фактическая сторона дела и он может оценить каждый факт с позиции его достоверности. Причина фактических ошибок - недостаточное знание описываемых событий, бедность жизненного опыта, неверная оценка поступков и характеров героев.
В изложении к фактическим ошибкам можно отнести различного рода неточности:
1) ошибки в обозначении места и времени события;
2) в передаче последовательности действий, причинно-следственных отношений и т. д., например: вместо "Кировский проспект" - в работе "Киевский проспект" или "Кировский поселок".

В сочинении фактические ошибки - это
1) искажение жизненной правды;
2) неточное воспроизведение книжных источников;
3) имен собственных;
4) дат;
5) мест событий,
например: "Чадский", "у Нагульного и Разметного".
Примеры типичных фактических ошибок.
"Образом Онегина Пушкин в русской литературе открыл галерею "лишних людей": Обломов, Печорин, Базаров. Лишний человек должен обладать двумя качествами: отвергать идеалы общества и не видеть смысла своего существования". В приведенном примере Обломов и Базаров явно выпадают из предложенной цепочки.
"Литература классицизма (Ломоносов, Державин, Фонвизин, Карамзин и др.) оказала большое влияние на творчество А. С. Грибоедова". Здесь сразу две ошибки. Первая: Фонвизин действительно "оказал большое влияние" на "Горе от ума", говорить же о влиянии Ломоносова и Державина вряд ли возможно. Автор путает факты и роды художественной литературы. Вторая фактическая неточность заключается в том, что Карамзин - представитель культуры сентиментализма.

IV. Логические ошибки

Нарушение последовательности (логики) изложения приводит к появлению логических ошибок.
Логические ошибки состоят в нарушении правил логического мышления. К этому типу ошибок относятся следующие недочеты в содержании работы:
1) нарушения последовательности высказывания;
2) отсутствие связи между частями и предложениями;
3) неоправданное повторение высказанной ранее мысли;
4) раздробление одной микротемы другой микротемой;
5) несоразмерность частей высказывания;
6) отсутствие необходимых частей;
7) перестановка частей текста (если она не обусловлена заданием к изложению);
8) неоправданная подмена лица, от которого ведется повествование (например, сначала от первого, затем от третьего лица).

V. Грамматические ошибки

Грамматические ошибки - это неcоблюдение норм слово- и формообразования, норм синтаксической связи между словами в словосочетании и предложении.

Грамматические ошибки могут быть двух видов:
1. Словообразовательные.
Нарушена структура слова: "беспощадство", "бессмертность", "заместо", "публицизм".
2. Морфологические.
Ошибки, связанные с ненормативным образованием форм слова.
К этому виду ошибок относятся:
а) ошибки в образовании форм существительных: "облеки", "англичаны", "два знамя", "на мосте", "Гринев жил недорослью", "Он не боялся опасностей и рисков", "Во дворе построили большую качель".
б) ошибки в образовании форм прилагательных: "Один брат был богатей другого", "Эта книга более интереснее".
в) ошибки в образовании местоимений: "Я пошел к ему", "ихний дом".
г) ошибки в образовании глагола: "Он ни разу не ошибился", "Мама всегда радовается гостям", "Вышев на середину комнаты, он заговорил", "В дальнем углу сидел улыбающий ребенок".
д) неправильное конструирование видовой пары, чаще всего парного глагола несовершенного вида: "Мы с братом отпиляем все лишние ветки, ставим елку на середину комнаты и украшиваем ее".

VI. Синтаксические ошибки

Синтаксические ошибки заключаются в неверном построении словосочетаний, в нарушении структуры простых, осложненных и сложных предложений.

Ошибки в структуре словосочетаний:
1. Нарушение согласования с главным словом в роде, числе и падеже слова зависимого, выраженного прилагательным, причастием, порядковым числительным, местоимением: "Нынешнее летом я был в степном Заволжье".
2. Нарушение управления.
Ошибки в беспредложном управлении (неправильный выбор предлога): "Если в жаркий день дотронешься к березе, то почувствуешь прохладный ствол".
3. Неправильный выбор падежа при правильно выбранном предлоге: "Он был похож на смертельно усталым человеком".
4. Пропуск предлога: "Пообедав торопливо, сел за штурвал, поехал (?) поле".
5. Употребление лишнего предлога "Жажда к славе".
6. Пропуск зависимого компонента словосочетания: "Снова садиться в жаркую кабину, снова крутить лоснящийся от ладоней штурвал, (?) ехать".

Ошибки в строении и значении предложения:
1. Нарушение связи между подлежащим и сказуемым: "Но не вечно ни юность, ни лето", "Солнце уже села, когда мы вернулись".
2. Отсутствие смысловой законченности предложения, нарушение его границ: "Однажды в годы войны. Попал в тополь снаряд".
3. Синтаксическая двузначность: "Их (девочек) мечта сбылась, они (рыбаки) вернулись".
4. Нарушение видовременной соотнесенности глаголов в составе предложения: "Гринев видит, как Пугачев садился в карету".

Ошибки в простом двусоставном предложении:
Подлежащее:
- Местоименное дублирование подлежащего: "Дети, сидящие на старой опрокинутой вверх килем лодке, они ждут своего отца".
- Нарушение согласования подлежащего и местоимения, заменяющего подлежащее в другом предложении: "Видимо, на море шторм, поэтому он полон опасностей".
Сказуемое:
- Ошибки в конструировании сказуемого: "Все были счастливые".
- Нарушение согласования сказуемого в роде и числе с подлежащим, выраженным собирательными существительным, количественно-именным словосочетанием, вопросительным и неопределенным местоимением: "Я с мамой остались дома", "В комнату проникли сноп лучей солнца".
- Местоименное дублирование дополнения: "Многие книги их можно читать несколько раз".
Определение:
- Неправильное использование несогласованного определения: "Справа висят светильник и мой портрет из садика".
- Нагромождение согласованных и не согласованных определений, относящихся к одному члену предложения: "Огромный, прекрасный мир жизни нашей страны и наших сверстников открывается в миллионах книг".
- Неверный выбор морфологической формы обстоятельства: "Я учу уроки на столе" (за столом).

Ошибки в односоставном предложении:
1. Использование двусоставных конструкций на месте односоставных.
2. Использование деепричастного оборота в безличном предложении: "Увидев собаку, мне стало жаль ее".

Предложения с однородными членами:
1. Использование разных частей речи в роли однородных членов предложения: "Комната мне нравится, потому что в ней светло, большая, чистая".
2. Включение в ряд однородных членов слов, обозначающих неоднородные понятия: "Когда весна и ясный день, солнце освещает всю мою комнату".
3. Неправильное использование сочинительных союзов для соединения однородных членов: "Мальчик был лобастый, но серьезный".
4. Неверное присоединение к одному главному члену логически неоднородных второстепенных членов: "В шкафу стоят книги, на полках лежат газеты и стеклянная посуда".
5. Ошибки в согласовании однородных подлежащих со сказуемым: "Тревога и тоска застыла в ее глазах".
6. Нарушения в области однородных сказуемых:
а) использование разных типов сказуемых в качестве однородных: "Море после шторма спокойное, ласковое и играет лучами солнца";
б) нарушение единообразного оформления составных именных сказуемых: использование разных падежных форм именной части однородных составных именных сказуемых: "Их отец был опытным рыбаком и отважный мореход"; присоединение к однородным глагольным сказуемым дополнения, которое управляется лишь одним из сказуемых: "Все очень ждут и переживают за солдат"; употребление кратких и полных форм прилагательных и причастий в именной части: "Моя комната недавно отремонтирована: побелена и покрашенная".
7. Объединение членов и частей разных предложений на правах однородных: "Под березой растут грибы, ягоды, подснежники расцветают весной". "Дети ждали отца и когда покажется его лодка".

Предложения с вводными словами и вводными конструкциями:
1. Неправильный выбор вводного слова: "Девочки напряженно вглядывались в даль моря: наверное, на горизонте появится лодка".
2. Использование такого вводного слова, которое приводит к двусмысленности: "По словам рыбаков, ночью был шторм, а теперь штиль".
3. Употребление вводного предложения как самостоятельного: "Книга - источник знаний. Как утверждают многие".

Предложения с обособленными членами:
1. Нарушение порядка слов в предложениях с причастным оборотом.
- Отрыв причастного оборота от определяемого слова: "Но с деревом опять произошло несчастье: его ветви обрубили, расположенные низко".
- Включение определяемого слова в состав причастного оборота: "У девочек устремленный взгляд в море".
2. Нарушение правил построения причастного оборота.
- Построение причастного оборота по образцу придаточного предложения: "На картине изображена девочка, которая только вставшая".
- Употребление причастного оборота вместо деепричастного: "И каждый раз, возвращавшиеся обратно, мы садились под тополем и отдыхали".
3. Ошибки в предложениях с обособленными обстоятельствами, выраженными деепричастным оборотом: "Отдыхая в кресле, передо мной висит картина "Март".

Способы передачи прямой речи. Прямая и косвенная речь:
1. Объединение прямой речи и слов автора: "Перед войной отец сказал мне: "Ухаживай за деревом и ушел на фронт".
2. Употребление прямой речи без слов автора: "Девочки увидели баркас: "Папа!".
3. Смешение прямой косвенной речи: "Дедушка сказал, что в детстве у них был такой закон: в дни рождения дарили мы только то, что сделано было своими руками".
4. Ошибки при введении цитат: "К. Паустовский говорил, что "Человек, любящий и умеющий читать, счастливый человек".

Сложные предложения:
1. Нарушение логико-грамматической связи между частями сложносочиненного предложения: "Мой отец долго не забывал эту историю, но он умер".
2. Использование местоимения во второй части сложносочиненного предложения, приводящее к двусмысленности: "Пусть надежды сбудутся, и они вернутся".
3. Ошибки в использовании сложносочиненных союзов:
а) соединительных - для связи частей сложносочиненного предложения при отсутствии между ними противительных отношений: "Вчера был шторм, и сегодня все кругом было спокойно".
б) противительных - для соединения частей сложносочиненного предложения при отсутствии между ними противительных отношений: "У нас во дворе растет береза, но на ней тоже набухают почки";
в) двойных и повторяющихся: "Не то птица села на воду, или обломки разбитой лодки плывут по морю";
г) неоправданный повтор союзов: "И вдруг девочки увидели маленькую черную точку, и у них появилась надежда";
д) неудачный выбор союзов: "Митраше было десять лет с хвостиком, но сестра была старше".

Сложноподчиненные предложения:
1. Несоответствие вида придаточного предложения значению главного: "Но они все же дождутся своего отца, так как рыбаков обязательно должны ждать на берегу".
2. Использование сочинения и подчинения для связи частей в сложноподчиненном предложении: "Если человек не занимается спортом, и он быстро стареет".
3. Утяжеления конструкций за счет "нанизывания" придаточных предложений: "Парус появился в море как счастливая весть о том, что с рыбаками все в порядке и что девочки смогут скоро обнять своих родителей, которые задержались в море, потому что был сильный шторм".
4. Пропуск необходимого указательного слова: "Мама всегда меня ругает, что я разбрасываю свои вещи".
5. Неоправданное употребление указательного слова: "У меня есть такое предположение, что рыбаков задержал шторм".
6. Неправильное использование союзов и союзных слов при правильном их выборе:
а) употребление союзов и союзных слов в середине придаточного предложения: "В комнате на тумбочке стоит телевизор, после школы по которому я смотрю развлекательные передачи";
б) нарушение согласования союзного слова в придаточном предложении с замещаемым или определительным словом в главном предложении: "На двух полочках - художественная литература, которыми я пользуюсь при подготовке к урокам".
7. Использование однотипных придаточных предложений при последовательном подчинении: "Прогуливаясь по берегу, я увидела двух девочек, которые сидели на перевернутой лодке, которая лежала у берега верх килем".
8. Использование придаточного предложения как самостоятельного: "Девочки беспокоятся за своих родных. Поэтому так печально глядят они в даль".

Бессоюзное сложное предложение:
1. Нарушение единства конструкций однородных частей в составе бессоюзного сложного предложения: "На картине изображено: раннее утро, только встает солнце".
2. Разложение частей бессоюзного сложного предложения на самостоятельные предложения: "Одеты девочки просто. На них летние ситцевые платья. На голове у старшей платок".
3. Одновременное использование бессоюзной и союзной связи: "Одежда на девочках простая: которая постарше с платком на голове, в синей юбке и серой кофте, младшая без платка, в фиолетовом платье и темно-синей кофточке".

Сложное предложение с различными видами связи:
1. Нарушение порядка следования частей предложения: "Волны еще пенятся, но у берега успокаиваются; чем ближе к горизонту, тем море темнее; и поэтому у девочек есть надежда, что отец вернется".
2. Использование местоимений, приводящих к двусмысленности: "Мы видим, что кровать у девочки не заправлена, и она подтверждает, что девочка только что встала".