Шпицберген: путешествие на Северный полюс. Как воспринимается российское наследие Шпицбергена

Жизнь зародилась на Шпицбергене из угля. Около столетия назад в Лонгиербьюен приезжали шахтёры из США в поисках угля. На Шпицбергене мирно сосуществуют российские и норвежские поселения и шахты.

В Лонгиербьюене и по сей день обитает дух шахтёрского городка, хотя львиную долю угля сейчас добывают в шахте вне пределов города. В городе сохраняются все старинные шахты, опоры траспортёров угля, коллекторы. Это единственное место в Норвегии, где электроэнергию получают от угольной станции.

Конечно, сейчас в городе сфера обслуживания предоставляет куда больше рабочих мест, чем добыча угля. В центре города расположен отель Radisson Blu, несколько спортивных магазинов, почта, банк, аптека, дом культуры, продуктовый супермаркет Svalbardbutikken. У берега же расположено самое крупное сооружение в городе -- Свальбардский Международный Университет или UNIS.

Сейчас наука - неотъемлемая составляющая жизни Лонгиербьюен. Каждый год сюда приезжают сотни студентов и десятки преподавателей со всего света. Преимущественно, конечно, норвежцы, шведы, датчане, россияне, американцы, канадцы и немцы. Но сложно сказать, представителей каких стран здесь нет совсем.

UNIS состоит из четырёх факультетов: биологического, геологического, геофизического и технологического. Биологи занимаются флорой и фауной Арктики; геологи - ледниками, сейсмикой, стратиграфией; геофизики - спутниковыми наблюдениями, метеорологией, физикой плазмы, технологи - основаниями на вечной мерзлоте, морскими сооружениями и нагрузками на них. Конечно же, почти все студенты из России - технологи.

Каждый семестр включает в себя 2-4 курса по отдельным дисциплинам. Лекторы из различных стран рассказывают преимущественно о том, чем сами занимаются, в пределах дисциплины. За полтора месяца, который я здесь провёл, у нас были лекторы из Норвегии (климатические модели, строительство в зонах вечной мерзлоты), Австрии (защита от лавин, селей и камнепадов), США (рок-механика) и Канады (физика приливов). Каждый курс заканчивается экзаменом, разумеется. Его форма зависит от факультета и дисциплины. Почти все курсы содержат лабораторные и полевые исследования всего кругом: от уровней приливов и характера течения во фьорде до исследования полярных сияний (конечно, этим занимаются геофизики).

Многие студенты живут вне пределов города: в посёлке Нибиен, который находится в трёх километрах от университета, и на сотню метров выше его, рядом с горой Саркофаген. Когда-то раньше Нибиен представлял собой шахтёрские бараки у новых шахт.

Каждый день мы радостно спускаемся вниз, к университету. Перед нами, словно австралийский Айерс Рок, расстилается соседний берег фьорда с горой Хъортфьеллет, то каменной, то покрытой снегом, то скрытой за облаками. Между университетом и бараками находится Svalbardhallen, в котором есть всё для любителей спорта. Здесь есть 25-метровый бассейн, тренажёрный зал, стена для скалолазания, зал для футбола, баскетбола, волейбола и хоккея с мячом.

Сам же город полон детей здесь несколько школ и детских садов. Да и для людей постарше здесь есть и кино, и разные бары, и что-то вроде клуба. Но чем здесь больше всего любят заниматься после занятий - это ходить в горы. Весь Шпицберген покрыт множеством разных пиков, бухт, ледников, ледяных пещер. Склоны, сноубордисты, снегоходы, лыжи. Это всё о Шпицбергене.

Словно в совсем простом мире, где сам собираешь мозаику своей жизни. Шпицберген - это свобода для сознания. Сидеть всю ночь в уютном компьютерном классе в UNIS-е, провести все выходные в горах, выбирать и наслаждаться тишиной и свежестью.

1 Вид на Лонгиербюен со стороны Плато

2 Нибиен - место, где когда-то жили шахтёры, а теперь - студенты

3 Наземный водопровод

4 Угольный коллектор

5 Вид с горы Саркофаген

6 Хаген, спортивный центр (бассейн, спортзал, закрытое универсальное поле)

7 Гостевые домики

8 UNIS

9 Вход в UNIS

10 Верхняя часть Лонгиербьюена

11 Дорога в UNIS

12 Дом культуры

13 Памятник шахёрам в центре Лонгиербьюена

14 Продуктовый магазин Svalbardbutikken

15 Продуктовый магазин Svalbardbuttiken

16 Магазины в Лонгиербьюене

17 Круа, лучший бар в Лонгиерюьене

18 Хаген, поселение между Лонгиербюеном и Нибиеном

19 вид из компьютерного зала UNIS-а

20 аудитория в UNIS-е

21 UNIS

22 UNIS

23 UNIS

24 Столовая в UNIS-е

Текст: Назиля Земдиханова

Больше всего в жизни я преуспела в игре «А что если…?». Я люблю спонтанно купить билет и уехать в неожиданном направлении. Как развернутся события, какие идеи подкинет жизнь, с какими людьми я столкнусь и что за всем этим последует - это как смотреть сериал с собственным участием.

Последние пять лет я работала веб-дизайнером на фрилансе. Это позволяло самостоятельно распоряжаться собственным временем, давало свободу передвижения и неплохую зарплату. Я принципиально против того, чтобы долго находиться в зоне комфорта. Но в тот раз всё случилось против моей воли: машина, взятая в кредит, авария, компенсация страховки встречному автомобилю. Чтобы решить проблему, я занялась нескончаемой очередью проектов, и всё моё время поглотила работа.

Тогда мне и пришла в голову идея терапии севером - я обожаю зиму, снег, мороз. Я рассматривала карту России, искала самые удалённые населённые пункты и по воле случая узнала о посёлке Баренцбурге на архипелаге Шпицберген. Но не прошло и недели после покупки билета, как энтузиазм угас и перспектива остаться дома за компьютером стала казаться не такой уж плохой - это было гораздо комфортнее, чем отправиться в дальний путь. От предстоящей поездки был минимум ожиданий. Тем не менее всего через несколько часов после того, как самолёт приземлился на архипелаге, я решила остаться здесь жить. Меня не раз спрашивали почему, и я искренне пожимала плечами. Горы, снег, океан - да, но намного важнее то, что я наконец почувствовала, что нахожусь там, где мне нужно быть, словно приехала домой после долгой поездки.

Мне сразу понравилась размеренность арктической жизни. Вокруг деревянные домишки, изредка мимо проезжают снегоходы, люди разгуливают с собаками или на лыжах. Я гуляла с утра до вечера, просто дышала чистым воздухом и наблюдала за местным укладом жизни. В российском посёлке Баренцбурге я провела две из трёх своих недель на Шпицбергене. Уже в полной уверенности, что я планирую поселиться на архипелаге, я пришла в Центр арктического туризма «Грумант» и попросилась на работу. Мне предложили стать гидом и по совместительству дизайнером. Так возможность пожить в Арктике стала превращаться в реальность. Шла осень 2014 года.

Баренцбург

Контракт с «Арктикуглем», а вместе с ним и новая жизнь, начались в январе 2015 года. Полярная ночь на архипелаге длится до конца февраля, поэтому, когда мы с другими сотрудниками подлетали к Шпицбергену, из самолёта в кромешной тьме виднелись лишь огни взлётно-посадочной полосы. В аэропорту нас встретил служебный вертолёт Ми-8. На тот момент это был единственный способ попасть в Баренцбург.

В посёлке живет и работает около четырёхсот человек, все без исключения - на государственный трест. Зимой от аэропорта до посёлка можно добраться на снегоходе, летом - на лодке. Многие рабочие приезжают сразу на пару лет, поэтому у них нет ни снегоходов, ни лодок. Выбраться из посёлка самостоятельно простому работнику практически невозможно, да и не рекомендуется, так как всегда есть вероятность встретиться с медведем. В последние годы добыча угля не может обеспечить людям достойную жизнь, поэтому в Баренцбурге возлагают большие надежды на туризм, ведь многие интересуются Арктикой и русской культурой.

Я поселилась в хостеле c другими ребятами. Мне с лихвой хватало жизненного пространства, но было мало личного: мы все делили одну, пусть и большую комнату. В хостеле у меня постоянно возникало ощущение коммуналки: то кто-то устраивал ночные посиделки, то в помещении были малознакомые люди. К сожалению, ужиться мы так и не смогли: постоянно возникали конфликты из-за бытовых вопросов, а с кем-то мы не сошлись характерами.

Я сознательно выбрала реальность без друзей и привычных развлечений: никаких душевных разговоров за кружечкой кофе, походов на выставки и в кино, никакой возможности взять и уехать куда-нибудь на пару дней просто потому, что хочется. В трудные минуты я смотрела на северное сияние, радовалась кричащим песцам за окном и подкармливала пугливых коротконогих оленей. Я отказалась от того, что раньше было мне так важно для поддержания боевого духа, ради студёных ветров и новой жизни. Это был мой личный челлендж.

В трудные минуты я смотрела на северное сияние, радовалась кричащим песцам за окном и подкармливала пугливых коротконогих оленей

В феврале появились первые туристы - они приезжали организованными группами из норвежского Лонгйира на снегоходах. Моей задачей было провести им экскурсию по посёлку и рассказать вкратце его историю. Тогда мне едва-едва хватало английского и на моем счету не было и десятка публичных выступлений. Но желание рассказывать экскурсии интересно подтолкнуло к тому, чтобы развиваться дальше; кроме того, в свободное время я начала изучать норвежский язык.

Однажды я по работе поехала в Лонгйир. Управлять снегоходом в первый раз оказалось довольно сложно: надо было постоянно концентрироваться на дороге, справляться с холодом, который всё равно пробивался через тонну одежды, и привыкать к непрекращающемуся шуму двигателя. В соседнем Лонгйире по сравнению с Баренцбургом активность зашкаливала: здесь была масса людей, снегоходов, собак. День тогда выдался чудесный, и я словно на мгновение вернулась в мир нового и увлекательного.

В марте произошло ещё одно большое событие - солнечное затмение. Из-за наплыва туристов мы много работали, бывало, по несколько недель без выходных. Правда, ненормированный график не отражался на зарплате, и это усиливало напряжение между начальством и подчинёнными. Это поначалу ты радуешься, что в принципе находишься на Шпицбергене, а потом понимаешь, что здесь есть свои трудности и деваться некуда - остаётся только вернуться домой. Но сложнее всего было справиться с недостатком общения. Я не самый открытый человек и способна развлечь себя, но он всё равно ощущался: я скучала по друзьям и знакомым. Обещала себе: всё скоро кончится, надо просто немного потерпеть, быть сильной, как бы тяжело ни было.

В середине мая закончился зимний сезон, и мы начали подготовку к летнему. Даже тогда в Баренцбурге были проблемы с едой. Овощи, фрукты и молочные продукты привозили раз в месяц на корабле или самолёте. Люди стояли в очереди несколько часов, чтобы успеть купить хоть что-то свежее. Многое распродавали за пару-тройку дней. Просроченные продукты тоже шли в ход, причём по тем же ценам. Чтобы хоть как-то сэкономить деньги и не тратить всё на дорогие продукты, я перешла на крупы и консервы, дополняя их хлебом, маслом и сгущёнкой. Разнообразить рацион помогала местная столовая: супы, салаты, отбивные, котлеты и компот по умеренным ценам. Правда, и там меню повторялось изо дня в день.

К концу сезона отношения с руководством окончательно разладились, и пришлось задуматься о переменах. Из Баренцбурга я уехала за полтора месяца до окончания действия контракта и решила никогда туда не возвращаться. Но уезжать с самого архипелага я не хотела. Есть в Шпицбергене что-то магическое, что притягивает к себе.

Лонгйир

Пока на Шпицбергене стояла полярная ночь, я была на материке и обдумывала, как я могу остаться в норвежском посёлке Лонгйир: жизнь там казалась многообещающей и более разнообразной по сравнению с Баренцбургом. Многое решала шенгенская виза, которая заканчивалась в январе. На самом архипелаге виза не нужна, но, чтобы проскочить транзитом через Осло, без неё не обойтись. Я долго сомневалась, но в итоге собрала вещи и решила поехать. Риск оправдался. Мне несказанно повезло, и работа нашлась на следующий день: в одном из отелей срочно был нужен человек на ресепшен, а у меня уже был опыт работы в отеле, я знала английский и немного норвежский, так что меня взяли.

Лонгйир - многонациональный город: здесь живёт около двух с половиной тысяч человек из более сорока стран. Цель многих из них не арктическая романтика, а возможность заработать денег. Во многом условия здесь похожи на материковые: есть большой супермаркет, почта, больница, школа, детский сад, рестораны, бары, отели и даже университет.

Всегда есть риск встретиться с белым медведем, так что носить оружие не просто разрешают, но и рекомендуют; карабины и пистолеты можно купить даже через группу в фейсбуке

Первое, что бросается в глаза в городе, - обилие снегоходов. Они стоят везде: на организованных парковках, у частных домов, в полях, в долинах. Ты сразу чувствуешь себя свободным человеком, когда получаешь такие возможности передвижения. Второе, что обращает на себя внимание: обычные люди носят с собой крупнокалиберное огнестрельное оружие. Так как всегда есть риск встретиться за пределами города с белым медведем, носить оружие не просто разрешают, но и рекомендуют. Удивительно, но карабины и пистолеты можно купить и в магазине, и через группу в фейсбуке. Несмотря на это уровень преступности в городе близок к нулю.

Я начала работать в отеле, когда другой персонал был ещё в отпусках. Кроме работы с бронированиями, заселением гостей, мне перепала часть других обязанностей: завтраки, уборка, круглосуточный телефон, почта и финансовые отчёты. За короткий промежуток времени я в подробностях выяснила, как работает отель, и, кажется, довольно неплохо справлялась.

Самое замечательное время в городе - апрель. Долины превращаются в снегоходные хайвеи, люди готовятся к лыжному марафону, в Лонгйир приезжает много богатых путешественников, которые собираются в экспедицию на Северный полюс. Я с головой окунулась в работу: сотрудников не хватало и рабочий день растягивался на одиннадцать часов. В этот раз все сверхурочные оплачивались дополнительно.

Я познакомилась с несколькими русскоговорящими ребятами, и мы по возможности проводили время вместе. Зимой могли сесть на снегоход и уехать на другую сторону фьорда попить чай с печеньем. Я любила ходить на лыжах или подниматься на одну из многочисленных гор, чтобы посмотреть на закат, - легко быть ближе к природе, когда она начинается прямо за порогом. В полярный день было особенно приятно устраивать барбекю у дома или на берегу фьорда. Лето на Шпицбергене довольно прохладное, практически всегда ходишь в куртке и шапке - зато в солнечных очках можешь щеголять даже ночью.

Но несмотря на значительные перемены на второй год жизни на Шпицбергене, после нескольких месяцев вновь пришло чувство неудовлетворённости. Дни превратились в простую рутину «работа - дом». Казалось, что за два года принципиально ничего не изменилось, что я всё ещё не могу управлять своим временем, как захочется. Качество жизни стало намного лучше, но я этого не замечала: зацикливалась на том, что не сделано, и совсем не учитывала маленькие шажки вперед. Я опять убеждала себя, что надо просто немного потерпеть, поработать ещё, словно это какой-то забег, а впереди желанный приз. Стыдно признавать, что всё это происходило со мной в таком невероятном месте, как Шпицберген, где человек, казалось бы, должен чувствовать себя счастливым и свободным.

Что дальше

Встряхнуться и ещё раз оглядеться вокруг мне помог отпуск. Я стала радоваться каждому улучшению, каждому новому шагу. Сейчас из моего дома видны горы и залив. Весной и осенью я не устаю поражаться красоте и разнообразию рассветов, а летом, когда приплывают белуги, медитативно наблюдаю за ними в окно. Я ценю возможность практически в любой момент встать на лыжи или сесть на снегоход и уже через несколько минут оказаться в бесконечной долине. Меня всё ещё впечатляют северные сияния, огромные ярко-голубые ледники и заснеженные вершины гор, похожие на зефир.

МУРМАНСК, 19 окт - РИА Новости, Анастасия Яконюк. В зале вылета норвежского аэропорта после регистрации на рейс до Шпицбергена пограничник бесстрастно штампует в паспорте: "из Норвегии выбыл". Отметку о прибытии на архипелаг никто не делает и по документам прибывший сюда оказывается "нигде" - как бы "в другом измерении".

И не только по документам - жизнь на этом краю земли настолько отличается от материкового уклада, что не сразу поймешь, что реально существует, а что только кажется, в каком времени ты оказался и в какой стране.

Впрочем, заблудиться здесь не получится: на Шпицбергене всего несколько крупных населенных пунктов, справедливо поделенных между норвежцами и русскими.

Норвежский Лонгйир - столица архипелага и самое северное в мире поселение с населением свыше тысячи человек - местный мегаполис. Свое труднопроизносимое название (норвежцы еще усложнили его до Лонгйирбюена) он получил от американского инженера, заложившего здесь угольный рудник. Кроме шахты, в Лонгйире есть аэропорт, университет, музей, школа и детский сад.

Российский Баренцбург еще пару десятилетий назад по численности населения значительно опережал Лонгйир. Теперь здесь живут от 300 до полутысячи человек в зависимости от времени года. Центром жизни остается рудник, есть еще российское консульство, дом культуры, спорткомплекс и бюст Ленина.

Третье поселение можно назвать "ненаселенным" пунктом - бывший российский поселок Пирамида, где жили свыше тысячи человек. Сегодня со своими домами, домом культуры, спорткомплексом и бассейнами он превратился в музей под открытым небом.

Острые горы в холодном краю

Рельеф здесь словно вычерчен по линейке - не случайно слово "Шпицберген" переводится как "острые горы". Впрочем, норвежцы называют архипелаг "Свальбардом" - что в свою очередь означает "холодный край". Это сочетание - остроконечные вершины и студеные воды - привычные декорации жизни на Шпицбергене вот уже, если верить исследователям, пять веков.

Архипелаг отошел Норвегии в 1920 году, но с оговоркой: все страны, подписавшие в Париже Шпицбергенский трактат, могли вести здесь хозяйственную и научную деятельность. Таковых было около сорока, но, видимо, лютые арктические ветра остудили политический пыл большинства претендентов и в 21 веке на Свальбарде остались в основном лишь норвежцы, да русские.

Лонгйир - город белого медведя

Двери домов и машин здесь не запирают: во-первых, даже если кто-то и позарится на чужое добро, далеко не унесет - вокруг вода. Во-вторых, все друг друга знают и воровать у соседа - все равно, что в колодец плевать. И, наконец, незапертая дверь однажды может спасти от нападения настоящего хозяина архипелага - белого медведя.

Белых медведей здесь немногим меньше, чем самих жителей. Потому вокруг окраинных домов стоят своеобразные заслоны, детские сады напоминают крепости, а выходя из дома на прогулку, каждый берет с собой ружье.

Впрочем, стрелять в хозяина архипелага можно только в крайнем случае: во всех остальных опытные охотники советуют аккуратно, боком выходить из поля зрения животного. При этом нападения мишек на людей случаются здесь практически каждый год, только нынешним летом такая встреча закончилась трагически - белый медведь загрыз одного из британских туристов, разбивших лагерь во владениях хозяина архипелага.

Встретить косолапого можно в любое время года, однако этой осенью опасность для местных жителей представляют не только медведи. У песцов и оленей . Этого вируса на Шпицбергене не было уже лет 30. Охотники и ученые грешат на российских перебежчиков, предполагая, что именно лисы и песцы принесли бешенство из Сибири по льду.

Однако простым лонгйирцам не до выяснения причин: за месяц нужно успеть сделать пять прививок - тогда бешенство человеку не грозит. Опасность исходит не только от лис и песцов, но и от северных оленей: каждый житель архипелага имеет право убить за сезон одного оленя.

"Я, как охотник, должен доставить нижнюю челюсть застреленного животного губернатору. Поскольку вирус передается через слюну, его можно обнаружить, и таким образом осуществляется контроль", - рассказал один из охотников поселка Улаф Сторё.

А вот кто никогда не станет переносчиком бешенства, так это кошки: держать их в Лонгйире строго запрещено с 1988 года (правда об этом, говорят, не знают мурки Баренцбурга).

Еще одна примета Лонгйира - полки для обуви в каждом заведении: будь то музей, школа или фешенебельный отель. Эта традиция - наследие шахтерского уклада жизни: большинство жителей работали в шахте, и, входя в помещение, каждый должен был снимать ботинки, чтобы не нести угольную пыль в дом.

Умирать и рождаться запрещено законом

Шпицберген хоть и является норвежской территорией, во многом живет по своим законам. Их диктует не только царь и бог - губернатор архипелага, который наделен значительно более широкими полномочиями, чем глава любой другой провинции, но и сама жизнь в экстремальных условиях.

Право находиться здесь имеет только трудоспособное население, для безработных и пенсионеров проезд на архипелаг закрыт. Те, кто живет здесь лет по 10-15 - настоящие легенды острова - старожилы.

В Лонгйире законом запрещено умирать - здесь нет кладбища, и если кто-то собрался покинуть этот мир, ему, прежде всего, надлежит покинуть Шпицберген. Впрочем, родиться здесь тоже не получится - все беременные отправляются на "Большую землю".

У сотрудницы туристической компании Стине двое малышей. "Они родились на материке, в Тромсё - последние недели пришлось жить у друзей, своего жилья на "Большой земле" у нас нет. Хорошо, папе удалось успеть к рождению детей, а то совсем было бы грустно", - рассказывает Стине.

Они перебрались сюда, как и многие другие норвежцы, в поисках романтики и приличного заработка - в комфортной и спокойной части Норвегии им стало неинтересно. К особенностям местного уклада жизни они привыкли не сразу, но теперь сомневаются - стоит ли уезжать.
"Мы не чувствуем себя оторванными от мира. Скучно здесь почти и не бывает: у нас проводится множество разных акций, проходят фестивали, развивается туризм, меняются люди. Правда, жизнь тут уж больно дорогая. Например, пиво в магазине стоит дешевле молока. Мне с двумя детьми приходится выбирать молоко", - говорит Стине.

На Шпицбергене есть зона беспошлинной торговли, потому и пиво, и прочий алкоголь здесь соблазнительно доступен. Правда, в местном супермаркете алкоголь продается только по билетам - в течение трех дней от даты прибытия. При покупке выпивки билеты штампуют, и второй раз по ним отовариться нельзя. Еще алкоголь можно купить в специализированных магазинах, но только по особым картам, лимитирующим отпуск алкогольной продукции - 24 банки пива и два литра крепких алкогольных напитков на человека в месяц.

3 сентября 2015, 14:56

Перепост из жж Сергея Доля:

Гуляя по норвежскому Лонгйиру, я невольно сравнивал его с нашими отдаленными северными городами, где был уже не раз. И сравнения, как вы понимаете, оказались не в пользу последних. Есть ли в нашем Певеке раздельный сбор мусора и перерабатывающий заводик? Найдется ли в Териберке молодежная игровая площадка с рампой? Увы.

В этом посте я постарался показать быт и то как живут норвежцы в самом северном поселении мира...

Эта яркая фотография сделана в два часа ночи. Как вы понимаете, сейчас на Шпицбергене полярный день:

Норвежская расцветка домов выглядит очень круто. Вроде бы ярко, но в то же время очень органично. В наших северных городах и даже в Баренцбурге фасады красят не так. Промах на полтона сразу бросается в глаза:

Геометрия:

Давайте зайдем во дворы. Первое, что бросается в глаза - снегоходы. Их оставляют на летний период как есть (ну, разве что, некоторые накрывают чехлом):

Снегоходов десятки разных видов - с колясками, открытые, закрытые и другие. Снегоходы - основное средство передвижения зимой:

Никто не парится за сохранность, воровство на Лонгйире отсутствует. Наверно, потому что здесь невозможно что-то украсть и остаться незамеченным:

Этот снегоход, по видимому, оставили зимой на обочине, где он и простоял всё лето:

Кругом цветет пушица - единственный цветок на архипелаге:

Нетуристическая зона. Мостики через городские коммуникации. Обратите внимание на аккуратную пешеходную дорожку:

Несколько примеров зданий, которые строят норвеги. Кроме маленьких домиков на одну семью, есть двухэтажные длинные корпуса:

Много типовых домов вот с таким дизайном:

Детская площадка. Качели выглядят так, словно собраны из подручных материалов:

Почти у каждой семьи есть свой вход с улицы и веранда:

Перед входом, как правило, хранится всякий скарб и мелочовка, обязательно включающий в себя лыжи и велосипеды:

В городе шесть машин такси. Их довольно часто можно увидеть на улице - машин у местного населения нет, а на снегоходе летом не поездишь:

Ещё домики. В каждом дворе стоит свой контейнер для мусора (на снимке он темно-зеленого цвета за коричневой будкой). Практикуется раздельный сбор:

Более того, на Логнйире есть мусороперерабатывающий завод. Всё что собирается в городе тут же уходит на переработку:

Жестяные банки в контейнере напомнили мне здешние домики (не по форме, конечно, а по расцветке):

Шпицбергенская "радуга":

Университет.

Центр притяжения местной молодежи - рампа:

В городе два детских садика. Это единственные места, где запрещено фотографировать, о чем напоминают таблички на ограде. Я сделал общий план здания без людей:

Ещё у садика запрещено выгуливать собак:

Есть в Лонгйире даже лимузин. Не знаю в чём и у кого такая необходимость, но тем не менее:

В городе две бензоколонки:

Машина с мигалкой принадлежит службе аэропорта. Зимой тут полярная ночь и без дополнительной фары не обойтись:

Местный житель. В синюю тряпку (над рюкзаком) замотано ружье. Оружие, как средство от белых медведей, тут есть практически у каждого. Многие ходят с ним по улице. Есть прокат ружей для туристов:

Постеснялся забегать вперед и фотографировать, но это - мэр Логйира:

Опять наткнулся на оленей:

Зашел в местный магазин посмотреть на ассортимент и цены. Йогурты стоят от 150 до 250 рублей (18-34 кроны):

Десяток яиц - 420 рублей (53 кроны):

Яблоки от 200 до 300 рублей за кило, груши - 340:

Хлеб от 250 до 380 рублей (32-48 крон):

Килограмм лимонов - 400 рублей:

Сладости и батончики - 120-240 рублей:

В столице Шпицбергена есть "Русский дом" - хостел, в котором мы разместились. Единственное строение в городе, которое не покрашено в фирменную расцветку. Тем не менее, внутри очень хорошо: большая гостиная, кухня и уютные номера: